– Ты в дурку не играй, скажи, где спрятал атамана? – снова настойчиво повторил я вопрос.

– Клянусь матерью, клянусь Богом, нет здесь никакого атамана, – опять пытался заверить нас хозяин.

На разговор выбежала его жена Анна, красивая и статная молодица, и стала нас приглашать «поснидать» – позавтракать.

– Заходьтэ, люды добри, поснидаетэ, – расплылась в широкой улыбке хозяйка. – Слава богу, маемо шо покоштувать.

И тогда я сказал, обращаясь к Сергею:

– Ну, коль ты не знаешь, мы его сами найдем.

После этого сделал шаг в сторону прикрытой двери сарая.

Сергей загородил дверь, широко расставив ноги и руками опершись в косяк дверной рамы. Пришлось его оттолкнуть. Я быстро забрался по лестнице на сеновал и заметил там пятерых спящих мужчин. Один из них проснулся, но, увидев меня с автоматом, удивленно, а скорее испуганно, спросил:

– Кто ты такой?

– На свидание с атаманом прибыл.

– Подожди внизу, сейчас разбужу.

Я спустился по лестнице. Через несколько минут нас уже окружили бульбаши.

Тогда я впервые увидел атамана.

– И что же он представлял собой? – спросил я у Николая Владимировича.

– Простой мужичишко. Высокого роста, но чуть горбился. На вид ему было лет тридцать. Лицо изъедено оспой. Белесые брови и ресницы придавали ему отталкивающий вид. Размашистым шагом, как ходят обычно высокие и худые люди, он подошел к нам и отрекомендовался, предварительно пожав руки:

– Атаман Тарас Бульба!

Поочередно представились и его подчиненные, сердито поглядывая на Сергея, который виновато опустил голову.

– Принеси умыться, – повелительно гаркнул на Сергея атаман. Тот стремглав выскочил из сарая и понесся к хате. Через несколько минут он уже стоял с ведром воды и полотенцем. Когда бульбаши умылись, приоделись и расчесались, Бульба накинул на себя офицерскую шинель с погонами при синем просвете и металлическими трезубами.

Сергей и Анна накрыли стол с домашним харчем – салом, домашней колбасой, солеными огурчиками, квашеной капустой и, конечно, как заведено в таких случаях, самогоном.

Бульба смерил меня цепким взглядом, а потом спросил:

– Так за что выпьем, красный командир?

– А за что предлагаете?

– За то, чтобы Гитлер – туда! – и пальцем указал на землю.

После второго тоста атаман попытался узнать, связана ли наша группа с подпольщиками, где дислоцируемся, какие у нас планы, сколько в моей группе людей под ружьем и прочее.

«Тонкий дипломат, – подумал я, – не зря учился в разведшколе в Берлине».

Он осторожно намекнул, что нам следует объединиться для борьбы с немцами. А потом, захмелев, стал хвастаться перспективами националистического движения и неожиданно предложил:

– Переходи к нам всем отрядом, мы тебя не обидим должностью, да и твоих хлопцев.

– И что вы ему ответили?

– Я ему сказал, что у нас другие планы, а вот немцев бить с вами готов хоть сейчас.

– Хмы, бить немцев… но мы еще не так крепки, чтобы ввязываться в большой бой. Вот подкопим сил и тогда ударим, – слукавил Тарас Бульба-Боровец.

– Но гитлеровцы вас ждать не будут. Они сегодня жгут села, убивают жителей, грабят Украину, а вы отсиживаетесь в кустах, – выпалил я ему в горячке полемики. – Они и вас тут перебьют.

Атаман и его заместитель Адам Воловик склоняли нас к прекращению борьбы из-за того, что может погибнуть вся группа. Мол, против лома нет приема. Надо накопить сил…

Атаман, опрокинув очередной граненый, крякнул от удовольствия, зажевал соленым огурцом и вновь повторил свою идею:

– Вот окрепнем, тогда и всыплем немчуре. А пока подождем…

– Время не ждет, – ответил я Бульбе.

Но спорить, углубляться в полемику было бесполезно. Мы распрощались. Вдогонку я услышал:

– Напрасно, хлопцы, горячитесь, я вам добра желаю.

* * *

После того как произошло кровавое «объединение» УПА с ОУН бандеровцев путем силового поглощения УПА «Полесская Сечь» бульбашей, Тарас Бульба-Боровец исчез в конце 1943 года из села Пустомыть Тучинского района, где размещался его штаб. Некоторое время его не было слышно. И вот военные контрразведчики стали получать данные, что в числе сотрудников фашистского диверсионно-террористического эсэсовского отряда под названием «Ягдфербанд-Ост» появился человек с явными приметами атамана Бульбы. Но было одно «но» – фамилия у него была Коненко.

Этот отряд в Чехии близ городка Альтбургунд имел свою школу, в которую принимались коллаборационисты из разных республик Советского Союза. Предателей готовили для преступной работы в тылах Красной армии в качестве разведчиков, диверсантов и террористов.

Бывшего атамана принял в школу заместитель начальника «Ягдфербанд-Ост» штурмбаннфюрер СС Эбергард Хайнце, который помнил заключительные слова декабрьского 1941 года приказа Бульбы о том, что «коммуна уничтожена немецкой вооруженной силой. Мы не были пассивными зрителями, а приложили и свою руку к ее смерти».

Коненко назначили руководителем подготовки украинской диверсионной подгруппы «Майглекхен» («Ландыш») в составе пятидесяти человек. Группа предназначалась для заброски в тыл нашей армии в район бассейна реки Припять.

Группу выбросили, но почти всех чекисты выловили. Многие сразу же после приземления пришли с повинной. Боровца-Коненко среди них не было. Но в 1945 году он оказался в американской оккупационной зоне, в городе Миттервальде. Здесь его принял с радостью битый петлюровский генерал, бывший командир Украинского полицейско-охранного батальона в Виннице, а несколькими месяцами позже сотрудник немецкой администрации в Ровно Омельянович-Павленко. Старый предатель с санкции американцев организовал тут опять «украинскую» школу. Выпускники ее забрасывались на Украину.

В 1949 году в баварском местечке Шлейхсгейме близ Мюнхена на американские деньги была создана Украинская национальная гвардия (УНГ) во главе с Тарасом Бульбой-Боровцом. Мало кому известно, что во время американо-корейской войны он сколотил из обманутых земляков Украинский батальон и отправил его в Корею. Нечто подобное он хотел создать для помощи вашингтонским «миротворцам и борцам за свободу» во Вьетнаме. Но «дурных украинцев» не оказалось для формирования отряда, да и мировая общественность показала свою силу. Пришлось ретироваться.

Умер забытый и никому не нужный «генерал-хорунжий» в США.

В начале января 1944 года сотрудник отдела СМЕРШ капитан Василий Зубко из соединения, входившего в состав 1-го Украинского фронта, получил данные, что немецкий гарнизон в городе Камень-Каширский Волынской области заменен 13 января 1944 года отрядами УПА. Ушедшие фашисты оставили своим друзьям по оружию – оуновцам 300 винтовок, 2 ящика патронов, 65 комплектов обмундирования и другое снаряжение. Кроме того, после боя с бандеровцами солдаты принесли ему несколько окровавленных документов, найденных в кармане убитого оуновского сотника. Эти материалы были доложены непосредственному руководству и с его одобрения командиру партизанского соединения А. Ф. Федорову.