Олег пробормотал:

— Что нужно могучему повелителю Артании от скромногоискателя истины?.. И почему ты один?

Конь, играя и пританцовывая, подошел ближе. Колоксай смотрелсверху, как коршун на цыпленка, потом, спохватившись, легко спрыгнул на землю,поклонился:

— Не подобает даже царю разговаривать с мудрецами свысока. Ядогнал тебя, чтобы ты растолковал мне значение своего предсказания. Я уже виделза свою короткую жизнь... еще больше слышал, что пророчества мудрецов всегдасбываются... но только мы не успеваем понять загодя. А когда сбываются, то либоуже лежишь в луже крови, либо... что еще хуже, в дерьме по уши.

Он повел коня в поводу рядом с Олегом, а тот шелзадумавшись, потом вздрогнул, обнаружив, что грозный царь все еще топает попыли рядом и выжидающе заглядывает ему в лицо.

— Да что толковать, — ответил Олег неохотно. — Многое и безтолкования понятно, но люди все равно не делают верно, а делают так... какхочется.

Колоксай шел натянутый как тетива перед выстрелом, Олегчувствовал странное невесомое прикосновение, а когда поворачивал голову, синиеглаза смотрели выжидающе и с до боли знакомой надеждой, что он, Олег, мудрый ивсезнающий, все разом поймет, объяснит, растолкует. Даже когда он, Олег, делалошибку за ошибкой, тот, другой синеглазый, уверял Мрака, что хитрый Олег нарочитозаводит их в топи, чтобы потом разом вывести прямо к накрытым столам, апреследующие их враги перетопнут все до одного.

Он тряхнул головой, стряхивая прошлое, невольно ускорил шаг.Конь попробовал потащить Колоксая в сторону, там сочная зелень, Колоксайдосадливо дернул с такой силой, что едва не оторвал коню голову. Колоксайзаговорил непривычно просительным тоном:

— Ты наговорил о великом потомстве... но пока что...Понимаешь, здесь много молодых женщин... Я, как водится правителю, взялнесколько жен и сотню наложниц, но пока что ни одна не понесла! А моидружинники, что пришли со мною, уже успели обрюхатить половину тех, кто носитюбки... Да что те, кто в юбках! Вот и телята начали рождаться двухголовыми.Волхвы говорят — к беде, а я-то знаю, что со мной пришло слишком много молодыхи неразборчивых.

Олег вздрогнул, возвращаясь в этот мир, успел услышатьпоследние слова. Понял по ним предыдущие:

— Мы меняемся, герой... И мир меняется вместе с нами... Тыне всегда будешь таким.

Колоксай сказал торопливо:

— Мудрец, но мне надо спешить!

— Почему?

— Когда я был совсем мал, к моей матери пришли боги. Какводится, с подарками, а кроме того, спросили нас, троих братьев: какую жизньхотим прожить — длинную и спокойную или же бурную, полную подвигов и славы, нокороткую? Ну, сам знаешь, это они у всех спрашивают. Ритуал такой. Не знаю, чтовыбрали мои братья, но я выбрал последнее.

— А что последнее?

— Подвиги, — громыхнул Колоксай громовым голосом, —последнее дело! Подвиги!

— А-а-а... Ты говори, говори.

— Так что скоро могу погибнуть, но не хотел бы раньше... чемоставлю после себя сына!

Олег повернул голову, внимательно изучая шагающего рядоммолодого богатыря. Тот смотрел под ноги, уже непривычно смиренный, ждущий егорешения.

— У тебя будет великий род, — сказал Олег наконец. — Этовидно... Но не от этого...

— Как это?

— Не от такого, — объяснил Олег неуклюже, — каков ты сейчас.

— Но я всегда буду таким!

Олег покачал головой:

— Нам всем кажется, что вот теперь-то мы такими и останемся.Но умные меняются. Дураки — никогда.

Колоксай в задумчивости почесал в затылке:

— Разве что сменить доспехи?

— Даже шкура ни при чем.

Зеленые глаза колдуна все чаще останавливались на золотойсерьге в ухе. Некрупный зеленый камень поблескивал крохотными лучиками. Вглубине камешка чувствовалось движение, но он мал, даже простые дружинникиносят покрупнее, и Олег все не мог разо-брать, что же странное он там зрит.

— А что нужно? — спросил Колоксай напряженно.

— У тебя не простой камень, — заметил Олег.

Колоксай кивнул, но взгляд отвел:

— Да, это изумруд.

— Очень яркий.

— Да, чистейшей воды!

Снова голос юного правителя показался чересчур поспешным.Олег кивнул, шел все так же неспешно, погруженный в думы, затем ход мыслейнарушил несколько смятенный голос Колоксая:

— Если уж совсем точно, то это кольцо подарила мать.

— Твоя мать — могучая богиня, — кивнул Олег.

У Колоксая округлились глаза.

— Ты знаешь?

Олег кивнул, пряча усмешку:

— Знаю.

— Вот что значит волхв, — протянул Колоксай уважительно. —Сразу увидеть... Так вот, эта серьга дает мне неуязвимость! И потому я совсемзапутался. Уже проверил в битвах: мечи врагов, их стрелы и копья не оставляютна мне ни царапины, могу врываться в самую гущу сражения, могу повергать самыхсильных богатырей, и меня могут остановить только стеной из щитов... да и тоненадолго. Или схорониться от меня за крепкими стенами.

— Ну-ну, и что же непонятно?

Колоксай воскликнул с мукой в голосе:

— Но как же тогда смогу... полную подвигов? Какие жеподвиги, если я неуязвим!.. И как моя жизнь окажется короткой, если сужденоумереть только от старости?

Олег подумал, спросил медленно:

— Ты неуязвим только от мечей, стрел, дротиков? Или и отяда, болезней, горных обвалов?

Видно было, как Колоксай побледнел, плечи его зябкопередернулись.

— Ты прав, лучше бы не был... А то завалит горным обвалом, имне там лежать до самой старости? Страдая от голода и жажды?

Олег оглянулся, стены града скрылись за виднокраем. Позадикачались вершинки темных сосен, лес смыкался за их спинами.

— Не пора ли тебе возвращаться?

— Не знаю, — ответил Колоксай.

Олег посмотрел искоса:

— Разве? Мне показалось, что такой могучий правитель все насвете знает и умеет.

Колоксай сказал с неудовольствием:

— Готов браться за все — это не то же самое, что знать иуметь. Мне надо все уметь, вот и...

Олег стиснул челюсти. Горькую правду говорил звероватыйМрак, что миром двигают не те, кто знает и умеет, а те, кто берутся двигать,пока мудрые да умеющие сидят на печи да сопят в тряпочку.