– Я говорю, что пару дней назад у нас быласделка в нотариальной конторе. Правда, у меня договора купли-продажи еще нет наруках, он сейчас на регистрации в муниципалитете, но все равно я новый законныйвладелец. А Марина получила свои денежки, пожелала мне всех благ и отчалила.

– А куда, не знаете? – В моем голосе звучаларастерянность.

– Девушка, ну вы сами посудите, как я могусказать вам о том, куда отчалила прежняя владелица квартиры да с немалымиденьгами? Я такую информацию дать не могу.

– Просто я ее сестра.

– Сестра?!

– Да, а что вас так удивило?

– А вы откуда звоните? – на всякий случайпроверил меня незнакомый мужчина.

– Из Москвы.

– Так она к вам в Москву и поехала. Вас Ниназовут?

– Нина.

– А она разве к вам не заходила?

– Меня не было. Она прилетела и непонятно кудаподевалась. Просто я не знала, что она квартиру продала.

– Конечно, в целях собственной безопасностиона вам этого не сказала. Сами понимаете, какое сейчас время, по телефону такиевещи говорить нельзя. А я вам ничем помочь не могу. Квартира продана, вашасестра улетела в Москву, и больше я ничего не знаю. Всего доброго.

Видимо, мужчина хотел положить трубку, но я недала ему это сделать.

– Подождите. Подождите, пожалуйста. У нее ещемашина была. Что она с ней сделала?

– Продала неделей раньше моему другу.

– А она вам не сказала, зачем все распродает?

– Сказала, что уезжает на постоянноежительство в Москву. Хочет быть поближе к своей сестре. Сказала, что очень васлюбит. Девушка, вы со своими проблемами сами разбирайтесь, а мне некогда. Яремонт делаю. Всего доброго.

Когда мужчина повесил трубку, я вжалась вхолодную стену и почувствовала, как застучало в висках.

– Бог мой… – говорила я вслух, – значит, ониулетели не в Питер. Значит, они улетели в какой-то другой город. А может,вообще за кордон. Наверное, у них уже все было готово – и виза, и билеты…Господи, какая же я дура… Какая дура… Интересно, что они сейчас делают?Смеются? Пьют шампанское? Летят в самолете и нежно целуются? Им хорошо… Япросто уверена, что им хорошо. Неужели они не чувствуют отголосков моей боли?Неужели они совершенно ничего не чувствуют? А ведь мне больно… Господи, как жемне больно… Я и сама не знаю, справлюсь ли я с этой болью, смогу ли еепережить… Как они могут быть счастливы, если я глубоко несчастна? Как им можетбыть хорошо, если мне невообразимо плохо?

Я закрыла глаза. Грудь сдавило от страшногогоря. Я стремительно теряла контроль над собой. Как поступить? Открыть упаковкутаблеток и съесть все до одной? Достать бритву и перерезать себе вены? Вонзитьострый нож в свое горло? Приготовить веревку, мыло и табуретку? Я подумала, чтосейчас самое легкое – уйти из жизни. Намного тяжелее продолжать жить дальше. Ая никогда не искала легких решений. Я всегда бралась за то, что давалось мнетяжело. Значит, я должна жить дальше. Значит, я просто обязана жить дальше…

Открыв кухонный шкаф, я решительно налила себеполстакана водки и выпила залпом, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Стало легчена душе. В столе я нашла сигареты, принадлежавшие Борису, и закурила. Я курилакрайне редко, потому что мне запрещал муж. Теперь у меня нет мужа, значит, изапрещать больше некому. Докурив, я выбросила окурок в форточку и проследила затем, как он упал на асфальт. Окурок погас не сразу, а еще долго тлел наасфальте. Он был похож на мою нескладную жизнь. Она не угасла сразу, онамедленно тлела.

Рассеянно взглянув на часы, я вдруг с ужасомпоняла, что сейчас в банке идет подсчет денег. Значит, именно сейчас будетобнаружена кража, а может, уже обнаружена. Значит, с минуты на минуту сюдаможет приехать милиция. Я бросилась к тумбочке, чтобы взять деньги, новспомнила, что говорил по автоответчику Борис. Значит, денег там не было. Ниденег, ни моих сережек, колечек, ни дорогущих часов, которые он подарил мне насвадьбу. Ничего. Поняв, что мне нечего брать, я вырвала из тетрадки листок инаписала:

«Борис, милый. Не могу до тебя дозвониться.Что-то случилось с твоим телефоном. Сегодня весь день плохо себя чувствовала,отпросилась с работы, приехала домой, стала готовить тебе обед и упала вобморок. Пришлось вызвать „скорую“. Врачи не могут пока поставить точныйдиагноз и увозят меня в больницу, куда точно, не знаю. Прости, мне стало ещехуже. Боюсь, что опять потеряю сознание. Постарайся меня найти как можноскорее.

Нина».

Я написала это для милиции. Конечно, этазаписка еще не говорит о моей невиновности, но по крайней мере я хоть немноговыиграю время, только для чего, непонятно… Непонятно…

Когда я вышла на улицу, мне казалось, что подмоими ногами горит земля. Сев в машину, я завела мотор и, отъехав метров сто,достала мобильный и набрала номер телефона Сергея. Он словно ждал моего звонка,снял трубку после второго гудка.

– Наконец-то. А я думал, ты уже никогда непозвонишь.

– Просто я была немного занята.

– Что у тебя голос такой? Что-то произошло?

– Произошло.

– Что?

– Ничего, не считая того, что я ограбила банки меня, наверное, уже ищет милиция. А еще у меня больше нет ни мужа, ни роднойсестры.

– Они что, умерли?

– Совсем нет. Они счастливы и довольны,наверное, уже где-то в другой стране или вообще в другом измерении.

– Нина, ты сегодня пила?

– Да. Я пила, все разное и всего много. – Япомолчала и почти плача спросила: – Сережа, мне можно приехать к тебе, думаю,меня уже ищет милиция? Можно, а?

– Приезжай, только не на своей машине.

– Ты прав. Если менты меня ищут, то они ужезнают номер моей машины.

– Приезжай на такси и, если можно, побыстрее.

– Хорошо. Даже если ты не хочешь, чтобы яприехала, я все равно приеду, потому что мне больше некуда ехать. Понимаешь,некуда!

– Приезжай.