— Боже мой!

— Лиля, а ты подумала над моим предложением?

— Да… подумала… Но вы обещали не торопить меня…

— Не могу. Скажи скорее, не мучай меня.

— Ринат… Я… как бы это сказать…

— Просто — да или нет.

— В какое положение вы меня поставили этим подарком?Скажу нет, выйду неблагодарная скотина. А скажу да, какая у вас будетуверенность в том, что я не польстилась на ваши деньги? — вдруг разозлиласьЛиля.

Он резко затормозил. Повернулся к ней.

— Господи, вот уж не ожидал такой отповеди. А ведь тыправа… Ты умная, тактичная, а я… Где мне было набраться этого? В детдоме? Вармии? В каскадерской группе? Прости меня. Прости, если можешь. Я думал, что ямачо, крутой мэн, а я просто мужлан.

— Вы росли в детдоме? — ахнула Лиля, растроганнаяего тирадой.

— Да. Но я не люблю говорить об этом. Ты простишь меня?

— Учитывая ваше чистосердечное раскаяние, —улыбнулась она. — Прощаю.

У моих детей будет отличная мать. Не только милая ихорошенькая, но умная и с огромным чувством собственного достоинства.

— И я не стану тебя торопить. А что касается машины… Тывсе-таки попробуешь сесть за руль?

В его глазах была такая мольба…

— Попробую…

Они выехали за окружную, проехали километров двадцать пошоссе, свернули на боковую дорогу. Он остановился.

— Ну, час настал! Пересаживаемся. Кстати, этой малышкойуправлять легко, автоматика.

— Ой, это я совсем не умею.

— Научишься! Вот смотри… — он показал ей, что икак надо нажимать, и вот она уже тронула с места, вся дрожа от страха. Номашина слушалась идеально.

— Не бойся, я рядом, в случае чего, выправлю. Покатихонечко, вот так. Смотри-ка, получается! Молодец! Да на дорогу смотри. Неволнуйся. Вот так, умница, да ты просто талант! Годик поездишь и хоть наФормулу-1! Ты девушка умная, а машину водить каждый дебил может.

Лиле казалось, что все происходит не с ней, а с героинейкакого-то сериала. Мужчина всей ее жизни, главная несостоявшаяся любовь, вдругматериализуется, влюбляется в нее, неузнанную, предлагает руку и сердце, дариттакую машину, специально расписанную в ее честь, учит ее водить… Но в сериалахв этот момент непременно что-то случается… Либо авария, либо какая-то встреча,которая на время сломает эту идиллию…

Она чувствовала себя за рулем все увереннее и набираласкорость.

— Лиля! Сбрось скорость, я кому говорю! — крикнулРинат, словно сквозь вату. — Сумасшедшая, я кому говорю, тише! — онсилой отобрал у нее руль. Сбросил скорость. — Тормози, хватит,хорошенького понемножку! Совсем с ума сошла!

— Цыц! — вдруг вырвалось у нее.

— Что? — опешил он.

— Цыц!

Он смотрел на нее во все глаза. И вдруг захохотал.

— Лилька, родная моя, я люблю тебя. Мне еще ни однабаба на свете не говорила «цыц»!

Она словно очнулась от странного состояния, охватившего еенесколько минут назад.

— А? Что?

— Тебе вдруг показалось, что ты все можешь, да? Что тысамая крутая и можешь даже взлететь на этой расписной тачке? Такое бывает снеопытными дурочками. Поэтому машина пока постоит у меня. А мы с тобой будемездить за городом или по ночам, пока ты не привыкнешь. Такая эйфория нередкослучается в самом начале и можно разбиться насмерть.

— Ринат, а что скажут твои друзья, когда увидят, как тывылезаешь из такой машинки, совершенно дамской?

— А мне плевать! Вообще, мне уже давно плевать на то,что обо мне скажут!

— Все?

— Все. Кроме тебя! Я сегодня понял, что мне безумноважно, чтобы ты меня любила, но еще важнее, чтобы уважала. Понимаешь?

— Да. Понимаю. И тебе нельзя говорить «цыц»?

Он опять рассмеялся.

— Нет, это можно и даже нужно. Но и я тоже, если тызарвешься, буду говорить тебе «цыц», хорошо?

— Ринат, останови машину.

— Хватит, я тебя сейчас больше за руль не пущу.

— И не надо. Мы уже скоро приедем, да?

— Еще минут двадцать. А что?

— Поцелуй меня!

— Лилька, нет!

— Почему?

— Потому что тогда мы никуда не поедем.

— А может и не надо?

Ей вдруг показалось, что лучше не ехать в эти гости. Что тамможет что-то случиться.

— Прости, родная, но ехать надо. Борис мой старинныйдруг. Неудобно. К тому же я здорово проголодался, а Вика варит такую солянку…Мечта! Ты любишь солянку?

— Ну, как хочешь… — понурилась она.

— Лиль, ты обиделась?

— Нет.

— Ты умница!

Она, разумеется, обиделась. Попросила поцеловать, а в ответуслышала про солянку. Для них все важнее любви… И работа, и жратва… Но я самавиновата, нечего лезть к голодному мужику с нежностями. Ах, Боже мой, это дажехорошо, возникшие было иллюзии рассыпались в прах.

— Ты чего притихла? Устала? Ну еще бы, первый раз зарулем… Ничего, мы уже почти приехали.

— А на ослике можно будет покататься? — решила онасменить тему.

— Нет, это только детям разрешается. А ты так любишьосликов? Хочешь, куплю тебе ослика?

— И он будет жить у меня в квартире? Благодарю.

— Нет. Он будет жить во дворе нашего дома. В Италииослики не редкость.

Так! Он уже увез меня в Италию! Но тут взгляд ее упал наруки, спокойно лежащие на руле. Боже, какие красивые, сильные руки! Я же люблюего и при чем тут мое самолюбие? Если я из-за своих дурацких амбиций опятьпотеряю его, то уже второй раз не переживу…

— Хочу! — сказала она. — Ослицу!

— Почему именно ослицу? — улыбнулся он.

— У нее будут ослятки. Ничего прелестнее ослят я невидела!

— А щенята? Котята? А ты видела новорожденных тигрят? Акотят пумы? Маленькие все хороши!

— А крокодильчики тебе тоже нравятся?

— Крокодильчики нет, а вот детеныши бегемота прелесть.А зебрята! Ты бы видела… А маленькие жирафы…

— Ты любишь зверей?

— Очень. А ты?

— И я. Но все-таки осленок куда милее бегемотика.

— Вот упрямая баба! — расхохотался он. — Ну,мы приехали!

Ринат погудел у ворот большого участка, обнесенного высокойкирпичной стеной. Ворота раздвинулись. Он въехал на участок. К машине сразубросилась большущая пушистая собака, с виду совсем не страшная.