— Простила, — усмехнулась она. — Это было такромантично. Первая ночь на траве…

— Я обезумел.

— А с тобой такое часто случается?

— Раза два в жизни…

— Жаль…

— Лилька!

— Правда, жаль… Это было поистине прекрасно!

— И ты не обиделась?

— Я люблю тебя! Давно люблю, а сейчас еще больше, хотяв какой-то момент мне показалось, что ты можешь меня убить.

— Ну все, хватит валяться на траве. Поехали.

— Куда?

— Ко мне. Не к твоей же подруге ехать.

— Я даже не знаю, где ты живешь?

— У меня квартира на Малой Никитской. — Если б тызнала, какой я голодный…

— А давай заедем куда-нибудь позавтракаем. Есть жекруглосуточные заведения.

— Нет, нельзя, Лилька. У тебя такой вид…

— Неприличный, да?

— Помнишь, была реклама какого-то средства отимпотенции. Мужик там идет такой счастливый и весь в соломе.

— Я вся в соломе?

— Я даже не знаю, как ты дойдешь от машины до моейквартиры. Ты же вся драная.

— Ох, правда.

Блузка была порвана в клочья, молния на джинсах вырвана смясом.

— Ринат!

— Ничего, что-нибудь придумаем и после завтрака поедемтебя одевать. Я люблю тебя, Лилька! И как честный человек я просто обязан натебе жениться, официально.

— Ринат, мы же договорились…

— А если ты забеременела?

Она хотела сказать, что у нее спираль, но сочла за благопромолчать.

На Малой Никитской, он достал из кармана ключи от квартиры исказал:

— Посиди три минутки, я сейчас что-нибудь принесу.Накинуть.

— Хорошо, — сонным голосом сказала она.

Едва он отошел, она заснула. Он вернулся с пледом, накинулна нее. Она спала. Я люблю ее. Он взял ее на руки, она открыла глаза.

— Ринат, я сама.

— Да ладно, штаны еще потеряешь.

Вечером Ринат отвез ее к Миле на своей машине.

— Да, подруга, у тебя на морде все написано, —заметила Мила, впустив Лилю в квартиру. — Ты так ему и не призналась?

— Нет. Не получилось.

— Он, конечно, здорово эффектный. Но, боюсь, тебепридется уйти с работы. Не простят тебе его…

— Я и уйду после ярмарки. Все уже решено. Он принял моиусловия.

— Слушай, а что это за дикая тачка была?

— Это была моя тачка.

— Подарил тачку? Круто! Какую?

— Опель-корсо.

— Мог бы что и пошикарнее. А идея с аэрографиейдовольно безвкусная, должна заметить.

— Неважно, Милка. Я так счастлива…

— Да, это неважно, ты права… Но сказать, кто ты, ужепора. Глупо.

— Да. Он просил познакомить его с моей матерью.

— Допрыгалась, идиотка!

— Я сказала, что у мамы роман с чилийцем и она в Чили.

— Почему в Чили?

— Не знаю, — пожала плечами Лиля. — Далеко.

— Действительно, далеко, — засмеялась Мила. —А что это на тебе за шмотки?

Лиля рассказала ей о происшествии на даче и о том, что заним последовало.

— Ни фига себе темперамент! Это хорошо, что он егонаправил в нужное русло, а в другой раз может и пришить…

— Глупости! Он меня любит! И я его… После ярмарки мыпоедем в Италию. Милка, я так счастлива! Понимаешь, все оказалось не зря… Идаже десять лет тоски с Денисом. Знаешь, если бы я с ним не боролась все время,я бы сдохла. А тут…

— Боролась она с Денисом! Это ж разве была борьба? Нупоступила ты в институт, ну пошла работать… Это так… семечки. Вот сейчас тебеборьба предстоит, будь здоровчик!

— А с кем?

— С Чингисханом твоим.

— Я не хочу с ним бороться. Я хочу ему подчиниться.

— Не вздумай! Свои права всегда надо отстаивать! А тоон настрогает тебе ребятни, ты будешь вечно беременная, кормящая, словом,клуша. А ему это надоест. Романтика опять же поманит. И будешь ты как НаташаРостова в конце романа.

— Пусть, но сейчас я счастлива, как никогда в жизни.

— Он классно трахается?

— Нет слов!

— Ну вот, а ты все хвасталась, что не членозависимая.Это все пока своего мужика не встретишь.

— Да, Милка, теперь я бы так о себе не сказала… —задумчиво произнесла Лиля и подруги расхохотались.

Первое, что Лиля узнала в понедельник на работе — Владауволилась.

— Да? А почему?

— Молчит, как партизан. Кажется, нашла другую работу.

— А я ведь что-то ей должна… — наморщила лоб Лиля.

— Деньги? Тогда она сама напомнит, — успокоила ееТаня.

— Нет, не деньги, я ей что-то обещала… Но что… Теперьбуду мучиться, пока не вспомню!

— Да познакомить ее с Леонтовичем ты обещала! —засмеялась Марина.

— Ох, правда… Но ничего не вышло.

— Перебьется. Девчонки, кому-то еще Леонтовичнужен? — со смехом спросила Марина.

— Да нет, для меня он старый.

— А мне он вообще не нравится.

— Ладно, успокойтесь, никто вам его ненавязывает! — засмеялась Лиля. И тут же подумала: Милка! Надо Милкупознакомить с Леонтовичем. Она от него тащится. Но придется привлечь к этомуделу маму. В своем счастье Лиле хотелось осчастливить и лучшую подругу. Но маменадо будет позвонить прямо сейчас. Кажется, она в Минске.

— Алло! Лилёнок, ты как?

Лиля ушла в дальний конец коридора, где было нестерпимодушно и оттого безлюдно.

— Мамочка, у меня все так хорошо… Я так счастлива!

— Ты призналась?

— Нет еще… Мама, он подарил мне машину!

— Стиральную?

— Нет, мамочка, опель! Весь расписанный лилиями!

Полина Сергеевна помолчала.

— Идея вполне в его духе. Верх безвкусицы! Могу себепредставить, как у него обставлен дом…

— Дом не знаю, а в квартира у него красивая.

— Ты уже была у него в квартире?

— Мамочка!

— Лилёнок, будь все-таки с ним осторожна. Что-то мнеэто все не очень нравится. Знаешь, что, завтра в Москву едет Леонтович… Япередам с ним что-нибудь для тебя. Он очень воспитанный, европеец, хорошиймалый и нуждается в утешении. Прошу тебя, прими его, предложи чаю, может,покорми его, словом обогрей. Рината твоего не убудет, а человеку приятноесделаешь. Мало ли… Только не фырчи. Сделай это ради своей мамочки.