Ткани платьев, что везли сестры – хороши, даже для этого времени, только вот, сколько они стоили. Таня рассмотрела швы и отметила, что они много раз чинились. Длинные рубашки, на которые надевались цветные отрезы с горловиной вроде сарафана, приятно ласкали тело, ночные сорочки с глухим горлом и завязками на рукавах, тоже из хорошей материи. Как выяснить где это купить? Как не напугать расспросами Флоренсу, - обдумывала Таня, но решила, что оставит этот вопрос на потом. Сейчас важна была безопасность их и ребенка. Покой, который в первый момент обещал замок, оказался миражом.

После прихода Тины девушки больше не заснули. Флоренсу что-то беспокоило, и Таня решилась:

– Я понимаю, что ты не можешь покинуть замок с малышом, как и оставить его здесь. Важно, чтобы рядом находились люди лорда – вашего отца. Я могу сама объехать земли. Мало кто заметит мое отсутствие, если ты вспомнишь хоть кого-то кому я могу нанести визит. Все будут считать, что я отправилась в гости. Я не имею никакой ценности для врага, так как опекун – ты.

– Думаешь, ты справишься? Ты плохо знаешь язык, не знаешь местных правил.

– Я возьму с собой нашу блаженную няню, человека, знающего ваши земли и пару мужчин, что приехали с нами. Мы скажем, что мастера хотят посмотреть реки, чтобы определиться с местами, где можно построить мельницы, а ты в свою очередь, будешь держать Ричарда под неусыпным контролем, просмотрите с ним бумаги, которые лучше перенести в наши покои, и дать ему понять, что когда-нибудь ты этим займешься.

– О! А ты умнее, чем я думала, – сощурив глаза, ответила Флоренса. – Хорошо, сегодня я запрошу карту, и человека, который сможет ее переписать наиболее точно. Пока твой отъезд мы будем держать в секрете. Пара дней у нас есть.

– Да, а мне достаточно пары дней, чтобы проверить запасы в замке, – ответила Таня.

– Воистину, Бог послал нам тебя за все то горе, что мы пережили. Фелиссия на небесах радуется, что ее имя перешло тебе, - обняв Татьяну ответила Флоренса.

[1] С XI века батлер (англ. butler) отвечал только за вина и в иерархии слуг стоял ниже стюарда (помощника по хозяйству), в обязанности которого входило наблюдение за хозяйством замка (руководство персоналом, управление финансами, прислуживание за столом). С уменьшением размера домохозяйств батлер становился всё более заметной фигурой, заменив собой стюарда. В крупных домовладениях он отвечал за наём и распределение служащих, организацию приёмов и званых обедов, за покупку вин, своевременную поставку продуктов и других товаров.

Таня была рада возможности осмотреть замок, и выпросив у писаря, которым управлял Ричард серую, неравномерную по толщине и составу бумагу, отправилась на улицу. Во дворе с самого утра было людно и шумно – словно по какому-то невидимому движению магнитных полей, люди бежали, быстро шли, шепотом подгоняли друг друга.

Таня отошла от главного входа и двинулась по двору вокруг ее нового жилища. Три этажа не были похожи на привычную трехэтажку, здесь уместились бы не меньше шести, а то и семи привычных глазу этажей. Потом Таня вспомнила высоту потолков, и успокоилась – зрение ее не подводило.

Башня, в которой скорее всего, располагалась часовня, выглядела старше остальных построек. Единственный красивый оконный проем высился не ниже третьего этажа, и, в отличие от небольших бойниц во всем замке, что закрывались деревянными ставнями на ночь, был выполнен из камня. Первое веяние готического стиля заставило мастеров учиться вытачивать из камня сложные элементы, что соединялись с помощью специального раствора.

Люди, что аккуратно оббегали ее, спешно кланялись, женщины приседали, и спешили дальше. Только достигнув обратной стороны громадного здания, она поняла природу местного броуновского движения – посреди двора стоял балтер, но Таня с трудом узнала в этом громкоголосом, самоуверенном мужчине Ричарда, который вчера пыхтел и потел пред очами хозяек замка.

– Выносите все до единого мешка, я не стану спускаться в подвалы – там сырость и пахнет мышами, – голосом хозяина вещал он. Таня присела на невысокую лавочку, и люди, что безостановочно проходили между ней и местным «Наполеоном» надежно укрыли ее.

– Господин, всё сыпучее в лари уже свалили, упаковали их на зиму, а кое-какие уже и холстинами заложены. Негоже вынимать сухое – сыро на улице, напитается все водой, а зимой, глядишь, и плесенью пойдет – пропадут запасы, – аккуратно отвечал ему невысокий сухонький старик в серой, как и у всех стеганной душегрейке, рубахе, кое-как подвязанной веревкой, босой.

– Ты спорить со мной будешь? Сказал, выносите, значит выносите, – прикрыв нос платком зарычал в ответ Ричард.

– Ох ты ж собака сутулая, – под нос себе прошептала Таня. – Значит, с нами ниже травы, а на деле – «господин»? Не зря Флоренса не поверила ни единому твоему слову.

Таня решила понаблюдать еще несколько минут, и тут заметила мальчишку лет десяти, что терся возле сердобольного и хозяйственного старика. Тот внимательно смотрел на нее сквозь мельтешащие юбки и босые ноги – мальчик сидел на камне рядом с причитающим себе под нос стариком. Таня махнула ему ладонью, и он осмотревшись расширил глаза, засуетился. Она сделала серьезное лицо и махнула еще раз. Он осторожно подошел к ней и поклонился так низко, что светлый чуб едва не коснулся земли.

– Тебя как звать? – спросила Таня?

– Я Фара, внук старого Айзека. Ричард скоро совсем его выгонит из замка, а ему граф обещал, что навечно он здесь и накормлен будет и одет, и согрет. Отец велел одного его не оставлять – этот его и стукнуть может, а дед все туда же – не могу, говорит, смотреть, как он замок в пучину погружает, – смешно копируя всех, о ком говорил, мальчишка вдруг выдал все, что у него на уме.

– Ты иди, и скажи деду так, чтобы Ричард не слышал, что я его зову. Пусть сюда подойдет, – улыбнувшись, прошептала Таня, давая понять мальчишке, что заговор предстоит серьезный.

– Если вы его ругать будете, так я не позволю даже вам, госпожа, он и так ночами от обиды кашляет, – серьезно заявил пацан и выпрямился.

– Не стану ругать, просто поговорить хочу, – серьезно ответила Татьяна.

Мальчишка осторожно отвел деда в сторону и шепотом передал что велела госпожа. Дед, скорее всего, тертый калач, посмотрел в ее сторону очень осторожно, округлил глаза, заметив хозяйку, сидящей на низенькой скамье, и поспешил к Татьяне.

– Госпожа, вы если ругать собираетесь, выслушайте сначала, я ведь никогда дурного дела не сделал, только и радею, что о людях, – низко, не смотря на возраст, поклонился Айзек.

– Присядь рядом, Айзек, не хочу, чтобы Ричард видел нас. Расскажи мне, что он не так делает. Мы ведь только прибыли, и всего не знаем.

– Госпожа, он такую околесицу несет, что злость берет, сколько труда, а все прахом пойдет.

– Плохой он управляющий, да?

– Кто? – старик сузил глаза.