– Здесь остается человек, которого я подвела, и я не знаю, жив ли он, – с горечью ответила Таня.

– Позовите отца, – крикнула Флоренса в окно кареты, и снова повернулась к Татьяне: – Ты не должна винить себя во всем. Женщина никогда не сможет предусмотреть всего – такая у нас природа, так говорил мой отец, хоть и позволял нам с сестрой заниматься делами замка пока не отдал нас замуж.

Лорд Брэдфорд в считанные минуты оказался рядом с каретой, и Флоренса обратилась к нему:

– Отец, Татьяна волнуется, что оставила здесь кого-то в беде, и это заставляет ее переживать о нашей поездке. Она сомневается, что может покинуть Шотландию.

– Как только мы вышли на берег, я отправил двоих людей на лошадях. Они должны добраться до Мюррея раньше, чем солдаты коменданта. Поэтому, в благодарность лично вам, милая девушка, и понимая свой долг перед Уильямом, я просто обязан забрать вас в безопасное место. Этот замок король Англии тронуть не посмеет, поскольку я не имею к нему никакого отношения. Мои дочери – вдовы, и три года могут отказывать в браке, даже если Его Величество будет инициатором. Церковь встанет на их сторону, а вы, как я понимаю, моя младшая дочь, – он очень благородно склонил голову, улыбнулся и поспешил вперед, к своим людям.

Младенцы прекрасно вели себя всю дорогу. Ночами они останавливались в постоялых дворах, где служанки быстро организовывали спальные места для леди. Впервые, находясь в этом чертовом времени Таня спала на относительно белых, но на чистых простынях и пуховых подушках, что везли сестры с собой из Шотландии домой.

Краем уха на одной из остановок Таня услышала о расстоянии, которое им придется проехать до замка Кимболтон – родового замка лорда Кимболтона, что был тестем лорда Брэдфорда. Семья ее новой сестры со стороны матери владела несметным количеством земель, и этот замок был построен прадедом Флоренсы и Фелисии. Около четырехсот миль. Таня силилась вспомнить сколько это в километрах, но точно так и не смогла. В одном она была уверена совершенно – это больше пятисот километров.

С той скоростью, которой они двигались, впереди были еще пара недель. Это учитывая то, что в дороге они были уже больше четырех суток.

Малыш Бродах отправлялся на руки Тины только тогда, когда Флоренса действительно уже не могла его держать, или засыпала. Кормилица брала его на руки лишь в момент, когда нужно было приложить его к груди.

«Я здесь всего-то ничего, а уже двое детей увидели свет благодаря моим рукам. Жаль, что Фелисия не выжила, но нельзя думать, что виновата в этом я» - думала Таня и любовалась Флоренсой с ребенком на руках. Этот малыш был продолжением сестры, ее заменой, ее частичкой. Из нее получится отличная мать, - уверенно считала Таня, видя зависть в ее глазах, когда кормилица баюкала мальчика, приложив к груди. Она уже считала его своим сыном.

– Флоренса, у тебя еще будут дети, и ты обязательно поймешь, как это прекрасно – кормить малыша грудью. Я и сама очень этого хотела, но сейчас, уверена, твое предложение очень кстати – я вряд ли смогу сжиться хоть с одним человеком. Ты расскажешь мне о муже Фелисии? – один на один прошептала Таня своей новой сестре, когда служанки, застелив постели в очередных комнатах, что освободили для них уже английские барон и баронесса, ушли спать в кухню.

– Конечно, – радостно воскликнула Флоренса. Это очень просто, потому что наши мужья были друзьями, соратниками, и дальними родственниками. Я так рада, что ты решилась, – вскочила она со своей постели, и присела на кровать Тани. Я очень переживала, что ты откажешься. Мне показалось, что наша встреча не случайна, милая, и впереди у нас будет много светлых дней. Да, будут и проблемы, но ты сильная, как и я, а значит, вместе мы обязательно выживем, и малыш Бродах будет счастлив с нами, - Таня отметила искренность молодой женщины, и больше не сомневалась в правильности выбора.

Она решила, что об Уильяме она подумает потом, и лорд Бредфорд вернется в Шотландию, и тогда точно станет известна судьба мужчины, который отличался от Кости так сильно.

Англия тринадцатого века представлялась Тане совсем другой. Или же она путалась с другими веками, или же историки подсовывали нашему глазу совсем не те картинки. Это были земли, богатые лесами, нескончаемыми полями и множеством рек. Расстояние между деревнями порой доходило до суток пути, и деревушки, кучковавшиеся вокруг замков, были небольшими. Замки же заслуживали отдельного рассказа.

В пути Таня настояла, чтобы ее обучили езде верхом. Она подумала, что лошадь явно нежнее мотоцикла, и если она могла удержаться в нем на скорости двести километров в час, то лошади она точно не испугается. Мужчина, что Таня «окрестила» личным помощником лорда, долго отнекивался. Стенли удивленно выгнув бровь долго смотрел на Таню, которая легко села в седло, и теперь боязливо поводила спиной, стараясь не напугать лошадь.

– Научите ее, только подберите лошадь спокойнее, эта слишком норовиста. Я в большом удивлении, что дочь… -  тут он слегка запнулся, но тряхнул головой, как бы отгоняя воспоминания, и продолжил: - дочь сама смогла сесть на коня, – лорд кивнул в сторону Татьяны, насторожившейся при слове "норовистая".

За день верхом Таня поучила информации об Англии больше, чем за все уроки истории. Она только и делала, что спрашивала название рек, замков и небольших поместий, название деревень и род их деятельности. На пути были мельницы, деревянные мосты, стада животных и множество отрядов английских солдат. Но встречались с ними они только после того, как лорд и его люди уходили с дороги.

Последнюю ночь лорд решил не останавливаться, чтобы к утру попасть в Кимболтон. Лошадь у Татьяны забрали. Да это и к лучшему — держалась она последние дни на одном упрямстве. Утром болели все мышцы, вставала она чуть ли не со слезами, заставляя себя каким-то неимоверным усилием снова сесть в седло. Потом, днем, конечно становилось немного легче. Магрегор – помощник лорда, который был теперь приставлен к Тане как личный учитель, чему не был особо рад, постоянно был рядом. Иногда даже немного покрикивал на нее, командовал и учил, как правильно держать поводья, как пришпоривать, как остановить коня. Как держать спину, как приподниматься на стременах на скаку, и многому другому. На дороге остались четыре всадника, две кареты и телега.

Малыши начали беспокоиться, и, чтобы они не будили друг друга, пришлось отсадить кормилицу с малышом в соседнюю карету. Тина быстро обустроила рядом с леди небольшое гнездо из шалей, куда и уложила малыша. Сама села перед ним, и пыталась всмотреться в ночь, что была за квадратом окна. Гулко ухали совы, иногда они слышали вой волков.

– Пришло время загона волков, жаль, отец не поучаствует в охоте, и нам придется организовывать ее самим, – прошептала Флоренса, стараясь не разбудить служанку. Хоть она доверяла Тине как самой себе, ей, как и Татьяне, очень нравилось разговаривать один на один. После той ночи, когда Таня заявила о своем решении и своем согласии жить в Англии, Флоренса стала относится к ней как к младшей сестре. Возможно, появление новой сестренки немного смягчало боль от утраты Фелисии. И сейчас Таня понимала, что даже в том мире у нее не было человека ближе, чем новоявленная сестра. Конечно, если не считать маму.