— Да, сэр? — досадливо спросил Ангус, облаченный в ночную рубашку.

— Прошу прощения, мистер Синклер, да только я рассудил, что вы тут главный, а откладывать до завтра не хотел. С утра должна приехать компания ознакомиться с Шервудским лесом, и у меня может не быть времени.

— Так что вы хотите сказать? — спросил Ангус со страхом.

— Моя жена сказала мне, что в полдень в прошлую пятницу, когда прибыла шеффилдская почтовая карета, тут рыскал Капитан Гром. Ну, в оправдание ей, она перепугалась и только и думала, как бы задвинуть засов на двери. Хотя почему она конюхов не позвала, я понятия не имею. — Он почесал в затылке, сдвинув парик. — Когда карета поехала на север в Плизли, она потихоньку выглянула наружу, и, глядь, ваша леди идет по дороге на «Зеленого человека», а Капитан Гром идет за ней следом, только на расстоянии. Кажется, грязь грязью, а выглядела леди очень красивой, потому-то моя жена по своему нраву и пришла к ошибочному выводу. Так что конюхов не позвала, а задвинула засов.

— Понимаю, — сказал Ангус сдержанно. — Что вы можете мне рассказать про этого Капитана Грома?

— Да ничего хорошего, это уж так. Его все боятся, и не без причин. Поговаривают, что он убийца, хоть я и не слышал, чтоб он убил кого-то, кого грабил. Одному храброму старикану прострелил плечо, только тот жив остался.

— Так кого же он убивает, мистер Битти?

— По слухам, так женщин. «Зеленый человек» — это бардак, а не только гостиница, и за Капитаном Громом первая проба новеньких потаскушек. Ну, если какая зафордыбачит, так, говорят, он ее убивает.

— Благодарю вас. — Ангус закрыл дверь.

В эту ночь он не заснул.

Когда он вошел в залу завтракать, то все еще не знал, в какой мере поделиться с Чарли и Оуэном услышанным от мистера Битти. Но, увидев их свежие отдохнувшие лица, он решил вообще ничего не говорить. Если Чарли поедет дальше на взводе, их трудности удесятерятся. Однако следовало удостовериться, что пара мантоновских пистолетов будет наготове.

— Я не хочу показаться излишне пессимистичным, — сказал он во дворе конюшни «Брата Така» под шум распрягания нескольких экипажей, доставивших любителей достопримечательностей, — но ты зарядил свои пистолеты, Чарли? Кстати, где они? Ты сможешь достать их быстро, если понадобится?

Ухмыляясь, Чарли приподнял одну седельную сумку, открыв изящный с серебряной рукояткой пистолет, прекрасное огнестрельное оружие десяти дюймов в длину.

— А второй в кобуре. Оба заряжены и почти готовы к выстрелу. Подними пластину с полки, взведи курок и нажми на собачку. Могу поручиться, осечки не будет — Мантон второсортных пистолетов не делает.

— Отлично, — сказал Ангус, виновато улыбаясь. — Ты стоишь побольше, Чарли, чем кажется на первый взгляд.

— Не побоюсь подбросить и мое сердце.

— Давайте выберемся из этого хаоса.

Когда Ангус перевел своего чалого на рысь, Оуэн остановил его.

— Раз до «Зеленого человека» всего миля, не лучше ли, чтобы лошади шли шагом? Нам следует поискать какие-нибудь свидетельства, что Мэри проходила тут.

Признав разумность этого предложения, Ангус придержал коня, и они разделились, чтобы охватить всю ширину дороги — Ангус в середине, Оуэн у края правой канавы, Чарли у левой. Лесная чащоба по обеим сторонам раздражала их: на лошади туда не въехать, чтобы осмотреться.

Примерно в полумиле от «Брата Така» Оуэн завопил:

— Эгей! Что-то есть!

Он спрыгнул с седла и соскочил в канаву, пошарил руками в бурьяне, задушившем траву, и выбрался на дорогу, держа ковровую сумку. Ангус открыл ее, ничуть не смущенный плохонькой женской нижней одеждой, под которой лежал молитвенник. На форзаце было каллиграфически написано ее имя. От всего содержимого сумки разило конскими экскрементами; он вспомнил, как мистер Хупер сказал, что кучер швырнул ее сумки в кучу навоза. Бедная, бедная Мэри! Вооруженная для борьбы с несправедливостями мира, не грезя, что сама может стать их жертвой.

— Ну, это ответ на один вопрос, — сказал он. И швырнул сумку назад в канаву, а молитвенник отправился в его седельную сумку. — Возить с собой содержимое смысла нет — мы купим ей гораздо лучшее в ближайшей галантерейной лавке.

— О Господи, негодяй, видимо, напал на нее, — сказал Чарли, смигивая слезы. — Я вырву ему кишки!

— Тебе придется поделить их со мной, — сказал Оуэн.

Никаких следов второй сумки они не обнаружили, но ее простой черный ретикюль лежал на дороге в том месте, где за поворотом открылся вид на «Зеленого человека».

— Пустой, — сказал Ангус. — Однако мы захватим его в качестве улики вопреки аромату. Видите? Она вышила свое имя на подкладке. Черным по черному — зрение у нее должно быть великолепным.

Возможно, потому, что час был еще ранний, а преступники по традиции спят до полудня, а то и позже, «Зеленый человек» выглядел на редкость мирно. Он уютно поместился на прогалине, где все деревья были вырублены, и имел своего рода конюшню в конце подъездной дороги по одну сторону и ветхие сараюшки — по другую, хранившие всякую всячину от дров до бочек и ящиков. Само здание было обширным, крыто соломой и наполовину бревенчатым; «Зеленый человек» пребывал тут по меньшей мере два века. Куры и утки склевывали что-то с земли перед входной дверью.

Никто не посмотрел сквозь частые переплеты окон, пока они подъезжали; совершенно очевидно «Зеленый человек» не привечал клиентов до полудня.

— Я войду один, — сказал Ангус, собираясь спешиться.

— Нет, Ангус, пойду я, — властно заявил Чарли. — Я уступаю вам первенство в цивилизованных заведениях, но это мои края, и я знаю, что тут требуется. — Он сдернул пластинку с пороховой полки одного пистолета, проверил, что пороха на полке достаточно, засунул пистолет горизонтально за пояс брюк, после чего бережно взвел курок. — Ангус, возьмите второй пистолет и стойте на страже. Пластинка поднята, но курок не взведен.

Ангус в ужасе наблюдал беззаботность, с какой юноша двигался с готовым к выстрелу пистолетом и к тому же скрыв его под плащом. Поскользнется, споткнется и превратится в моцартовского castrato[6]. Как, значит, привычен он к пистолетам! Сам Ангус старательно держал пистолет горизонтально, а курка не взвел.

Когда Чарли входил в дверь, ему пришлось наклонить голову, и он заморгал от удивления. За год он вырос на несколько дюймов!

— Э-эй! — крикнул он. — Кто-нибудь дома?

Донесся шорох движения, затем перестук деревянных подошв, излюбленной северной обуви.

При виде Чарли появившийся мерзкого вида субъект остановился как вкопанный, хмурясь на дорогой костюм и очень красивое лицо.

— Да, мальчик-красавчик? Заблудился, а? — Он попытался улыбнуться и обнажил гнилые зубы любителя рома.