Этот мыслительный аппарат для определения психических состояний оказывается невероятно мощным. Оценивая мысли, мы должны полагаться на различные источники информации и разумно их использовать. Нам приходится иметь дело с абстрактными концепциями и делать логические выводы о других людях. Такие инструменты могут быть полезными и в других ситуациях.

В психологии есть много примеров[125], когда область мозга, предназначенная для одной цели, стала использоваться для достижения других, сохраняя прежние функции. Ранее мы видели такой пример: у мозга есть набор инструментов, который формирует омерзение к недоброкачественной пище и загрязняющим веществам, и та же самая система активизирует отвращение к аморальным поступкам. Можно предположить, что разум занимается логическими построениями, а побочным продуктом его работы оказывается осознание этого процесса. Если нас спросят, зачем человеку ноги, резонно ответить, что они нужны для передвижения. Но это определение не помешает нам бить ногой по футбольному мячу, танцевать или сохранять равновесие, пытаясь удержать книгу на ноге. То же справедливо и для основной роли модели, которая приводит нас к сознанию – социальной роли. Это не значит, что мы не можем использовать инструменты сознания, говоря о логике, философии и тому подобном.

При этом ноги – не единственная часть тела, способная к передвижению: в этом легко убедиться, если попробовать передвигаться с помощью рук. Переместиться с одного места на другое можно и без ног (хотя и намного труднее), как и взаимодействовать с другими людьми на уровне бессознательных процессов[126].

Сознание оказывается не единственным инструментом, которым мы располагаем для прогнозирования поведения других людей, и наоборот, инструменты сознания могут исполнять и другие роли. Однако все сказанное не противоречит нашему утверждению: главным предназначением сознания остается социальное моделирование, именно оно было главным импульсом его развития.

Исследование самоконтроля может быть одной из наиболее целесообразных отраслей деятельности психологов. Люди с хорошим самоконтролем оказываются здоровее, лучше учатся, счастливее в любви, реже совершают преступления и успешнее делают карьеру[127].

Самоконтроль – единоборство между советом, который модель собственного сознания дает мозгу, и рекомендациями, которые поступают из других источников. Эти источники в мозге влияли на наше поведение задолго до того, как мы создали свою модель.

Женщина, соблюдающая диету, может думать, что станет привлекательнее, если откажется от пирожных. Но аппетит велит ее мозгу взять еще один кусочек торта. В результате этой борьбы аппетит берет верх, и она жадно расправляется с очередным куском.

Затем модель сознания обязана объяснить ее поведение, исходя из поступков. Она уговаривает женщину: это был всего один кусочек, а завтра она начнет соблюдать диету. Как и со всеми поступками, рассуждение, стоящее за бессознательным решением, воспринимается как сознательное решение, даже несмотря на то, что модель собственного сознания советовала пирожное не брать. Это странный опыт поражения силы воли. Поскольку сознание построено на наблюдаемых ею собственных действиях, со временем дама может прийти к выводу, что она довольна своим весом, или что ей не хватает силы воли для соблюдения диеты, или что в ее жизни есть вещи и поважнее. Тогда ее модель перестанет советовать мозгу отказываться от пирожных, и на этом диета закончится.

Когда вы думаете о человеке, лишенном силы воли, то описываете его как слабовольного или безвольного. Когда такие люди объясняют свои поражения, они могут говорить о борьбе, истощении и отсутствии психической выносливости. Это очень точная метафора, фактически она связывает самоконтроль с физическим усилием.

Если сила воли – ограниченный ресурс, значит, он может истощиться. Если я пойду плавать, а потом отправлюсь в тренажерный зал, то не смогу поднять свой обычный вес, потому что истощил мышцы. То же происходит и с психическими силами.

Исследовательская группа из Огайо продемонстрировала это в своем остроумном эксперименте[128]. Психологи попросили некоторых участников в течение шести минут не думать о белом медведе. На удивление, это задание оказалось трудным (попробуйте сами). Это так же непросто, как не думать о прекрасной погоде на улице, когда вы работаете в офисе: чем сильнее вы стараетесь, тем больше думаете.

После того как добровольцы переставали думать или не думать о белом медведе, который бродит по Арктике, о медвежонке Руперте{34}, который машет в окно, и об оживших белоснежных игрушках, исследователи предложили им разгадать несколько анаграмм{35}. Это было по-настоящему тяжелым испытанием: экспериментаторы намеренно предложили невыполнимое задание: выносливость людей, которые отважно пытались контролировать свои мысли, должна была ослабеть, и они должны были быстрее отказаться от невыполнимого задания с анаграммами, чем те, кому перед заданием было позволено думать о чем угодно. Именно этот эффект и обнаружили исследователи.

Интересно, что процесс выбора истощает те же ментальные мускулы, что и упражнения по самоконтролю. Добровольцам, которые выбирали марку шампуня, футболку и носки, было труднее держать руки в холодной воде длительное время[129]. Неудивительно, что в супермаркетах шоколад, вино и чипсы выкладывают около касс. Если хотите воздержаться от ненужных покупок, начинайте обходить стеллажи именно от кассы (вначале вы еще полны энергии и можете противостоять искушениям).

Итак, результаты опытов, когда участники сдерживали улыбку при просмотре комедии, думали о смерти, делали корректуру текста или ели редиску вместо шоколадного печенья, показали: расходование психических усилий, потраченное на одно задание, снижает способность самоконтроля ко второму раунду.