Рекламщик вздохнул. Как растолковать Федору, что пока он найдет помещение, мимо которого течет поток покупателей, наймет людей, оговорится с издательствами — кредит растает. «В этом городе никто ничего не читает! И ты никогда не торговал!»

«А я уже нашел помещение, — отбивался Федор. — Кое-какие люди завербованы. Торговать научусь и на поставщиков уже вышел. Рынок недооценен, ниша интеллектуального книжного с художкой и бизнес-литературой пуста. Вон в Кирове больше книжных на душу населения! Спрос на книги не убьешь — человек стремится к саморазвитию».

Рекламщик вздохнул, цинично улыбнулся и откланялся.

Федор не стал рассказывать оппоненту, что его выкладки базируются также на вере. Думая о книжном, он верил в дождь.

У меня есть гипотеза. Она заключается в том, что дождь благоприятно влияет на продажи книг. В дождливую погоду люди больше читают. Я пытаюсь вспомнить самые сильные моменты погружения в книги. Читал в сарае у бабушки на старой раскладушке, когда по крыше барабанил несколько дней дождь. Читал «Бесов» Достоевского из библиотеки деда. Осталась прочная ассоциация «дождь — Достоевский». Читал в геологическом балке[34] «Сто лет одиночества» Маркеса, когда из-за непрекращающегося дождя невозможно было вести разведку. Прочитал кучу книг по маркетингу в августе, когда каждый вечер шел дождь. Погода не отвлекала. Как в тихой библиотеке[35].

Одним солнечным утром Федор поцеловал жену и дочь и направился в банк. Последний месяц он как заведенный читал о книжном бизнесе, изучал стратегию крупнейшего торговца «Топ-Книги» и шпионил, как выкладывают товар конкуренты.

Маячила мечта: он — владелец тонко устроенного магазина, с продавцами-умниками, которые ненавязчиво болтают с клиентом о Коллинзе-Борхесе-Прилепине. В магазине тусуется тоненькая, но знакомая Федору прослойка эрудитов и сидит часами над книгами. Эрудиты играют в буккроссинг, оставляя читаные тома для других игроков.

Когда Федор мечтал, роман Михаила Идова «Кофемолка»[36] еще не был написан — поэтому избавляться от иллюзий Федору пришлось по ходу сражения.

Пока я ехал в Сыктывкар на поезде, думал, с чем ассоциируется этот город. Монструозный бумагоделательный комбинат и — из детства — колонка статистики в «Советском спорте»: хоккей с мячом, «Строитель» опять слил кому-то со счетом 3:7. Более ничего. Снились люди в химзащите, гоняющие плетеный шар по реке.

Сыктывкар оказался не похож на города Русского Севера. Выживший квартал деревянной застройки напоминал скорее о разрухе, чем об архитектурном наследии. Редкие ампирные завитушки зданий в центре, пустая площадь у Дворца правительства и угрюмость циркулирующих по тротуарам горожан не оставляли надежд, что Сыктывкар наделен какими-то скрытыми достоинствами.

Верблюд, пасшийся у косых халуп пригорода Выльгорт (да, хочется выть от такой топонимики), выплыл как призрак и всосался в туман. Что он забыл на заросшем полынью поле, бог весть.

Мой отутюженный герой напоминал столь же неуместное среди лютиков и ромашек существо пустыни.

Федор, впрочем, так не думал. Вот, из блога: «Приятель, менеджер московской компании, повторял: “Что ты забыл, в этом городе с двумя буквами “ы”? Он тебя убьет. Здесь застой, нет развития, в Москву надо ехать”. А мне весело здесь. Москва гордится своим бешеным ритмом, а я не думаю, что мой ритм медленнее».

Во второе посещение Сбербанка Федора пригласили подписать документы и перечислили 400 000 рублей на мнимый ремонт. Прибавить накопленные 190 000 — и вперед!

Он вышел из банка. Улицу мыл дождь. Кредитный комитет неба, похоже, одобрял его тайную теорию успеха.

Вернувшись домой, Федор сел на кухне, расчехлил секретное оружие — ноутбук — и написал пост в блог sila-uma.ru.

Я всегда хотел открыть свой книжный магазин. Я люблю книжные магазины. Это похоже на чувство модницы к бутикам или гурмана к ресторанам. Я долго думал об этом проекте. И в один момент решил, что надо действовать. Это будет новый магазин, в котором будут продаваться те книги, которые я не мог найти в нашем городе.

В этом блоге я напишу обо всех основных моментах, связанных с запуском проекта «Сила ума», — от регистрации в налоговой и заключения договора аренды до поиска персонала и создания сайта. Я не собираюсь ничего скрывать — инвестиции, прибыль… Возможно, это будет самая открытая компания Сыктывкара.

Игра в открытую — самоубийство, но Федор знал, на что идет. Быть максимально прозрачным — значит, привлечь любопытных. Замри, публика — канатоходец без лонжи.

Конечно, все не просто. Прозрачность — защита от нерыночных видов борьбы и административного ресурса. Кто захочет обмануть безумца, который пишет в блоге правду и ничего, кроме правды? Однако существовал и риск: Федор должен был доказать, что он не тривиальный выпендрежник. Провалиться — страшно.

Федор выстрелил по страху клавишей Enter.

Он стартовал в двадцать пять лет — то есть происходил из первого поколения, знавшего, что такое совок, лишь по детским воспоминаниям.

Встретившись с Федором, я решил изучить ярких предпринимателей этого — моего — поколения и разобраться, что они за люди.

Первая черта проступила сразу — идейные предприниматели с младых ногтей стремились быть непохожими на других или изначально были совершенно отдельными от среды. Это было не изгойство, а подчеркнутая непохожесть. Капиталисты по духу, которых расцеловала бы Айн Рэнд, прекрасно получились из неформалов.

Вторая черта — отсутствие боязни работать без лонжи, без страховки, например, в виде родства с влиятельным чиновником. В этом неформалы схожи с перестроечными кооператорами, которые приняли возможность начать дело как великий шанс и ринулись на подвиг.

Итак, шпрехшталмейстер выгнал с манежа клоунов, оркестр замер, темнота, луч. Человек в пятне света и колеблющийся перед ним трос.

1995–1999, СОРОЧИНСК, СЫКТЫВКАР

Мрачное утро, сгорбившиеся фонари. Мокрые качели на детской площадке. Федор бредет в школу по тропинке через грязь.

Впереди скука. Одноклассники малюют каких-то роботов, машины, а он Гендальф. Шьет плащ, строгает меч, разыскивает в городе еще нескольких уроженцев Средиземья. Они бьются, произносят клятвы и делят мир.

С ним учатся сыновья банкиров, директоров, чиновников. Мечты лицеистов трафаретны: юридический-экономический, за хорошее поведение — импортный МВА.