— Чай, пожалуйста.

Распорядилась я и откинулась в удобном кресле. После долгой дороги мне хотелось есть и очень хотелось спать, а еще ужасно хотелось в туалет. Я выбралась из кабинета и, когда проходила мимо другого офисного помещения, вдруг услышала голос директора.

— И…что ты предлагаешь сделать?

— Она имеет право забрать содержимое ячейки.

— Имеет…но ты представляешь сколько там наличными и в камнях?

— Попробуй оттяни время. Пусть возьмет какую-то часть и…

Я отпрянула от двери и быстрым шагом прошла в дамскую комнату. Мое сердце невыносимо быстро билось. Кажется, папочка оставил мне деньги, и если это так, то я смогу решить все проблемы Дамиана.

— Я хочу все забрать сегодня.

— Нам нужно подготовить наличность. Это большая сумма и…

— Разве наличность не лежала в ячейке?

Уилсон отвернулся, нервно постукивая пальцами, потом посмотрел на меня.

— Хорошо. Все будет готово через пару часов. Дайте мне время.

— У меня нет пары часов. Я хочу получить ячейку своего отца прямо сейчас. И уверена, что имею на это полное право. Вас вообще не касается, что там лежит. Это не закрытый счет, не депозит. У вас на хранении сбережения моего отца в ячейке, за которою он уплатил и оставил для вас указания. Я так понимаю, что теперь эта ячейка записана на мое имя…

— Да, все верно. Мистер Дэвис вас проведет.

— Наконец-то. Что за задержки и какие-то разбирательства, можно подумать, я пришла что-то украсть. Такое обслуживание оставляет желать лучшего, мистер Уилсон. Я была лучшего мнения о банке Континенталь.

И это оказалось восхитительно…вспомнить, кем я являюсь, вспомнить, кем был мой отец, и какое право я имею вот так отвечать им всем, а они не смеют мне перечить. И ни одни рваные сандалии мне не помешают оставаться Кейтлин Грант, дочерью Уильяма Гранта.

Никогда не судите о людях по тому, как они одеты и на какой машине приехали. У Мелани, а точнее, у ее родителей сеть своих СПА салонов. Я часто приходила туда на массаж и на день красоты, как мы с Мелани говорили. Так вот, там был постоянный клиент некий Мойша. Его называли именно так, как он представлялся обслуживающему персоналу — дед Мойша. Невзрачный полулысый, пузатый старикашка в толстых очках, одетый, как в семидесятые, в джинсах на подтяжках и каких-то потасканных мокасинах ярко-желтого цвета. Приезжал он на старом автомобиле. Девочки-массажистки и маникюрши всегда носились с ним как с писаной торбой, а я не понимала почему. Как-то раз куда-то запропастились его туфли, точнее мокасины. На вид убогие, немодные и вообще отстойные. Так вот оказалось, они стоят целое состояние и сшиты эксклюзивно для Мойши известным итальянским модельером, его машина раритетная, коллекционная, и ее цена исчисляется миллионами, а мистер — Майкл Роджер Томпсон, владелец нефтяных компаний и совладелец алмазной биржи в Израиле. Вот вам и дед Мойша. А чаевые он оставлял по тысяче баксов, а некоторые девочки побывали у него в постели и весьма не хотели из нее вылезать.

— Вот ваша ячейка, Мисс Грант.

— Оставьте меня одну.

Они кивнули и поспешили удалиться из помещения, оставив мне ключ. Это было больно…спустя время после смерти отца попасть вдруг сюда, без него и прикасаться к этому шкафчику…Я открыла ее и замерла. Совершенно не разбираюсь в драгоценностях, но, когда я увидела мешочек с красивыми переливающимися камушками, у меня сомнений не осталось — это бриллианты. Семь золотых слитков и кейс… а в нем рядками лежат увесистые пачки стодолларовыми купюрами. Я медленно выдохнула, а потом протянула руку и взяла конверт. В нем оказалось письмо от отца.

«Мой дорогой и любимый котенок, если ты открыла эту ячейку, значит меня нет в живых. Я хочу, чтобы ты знала, что ты единственный человек на планете земля, кого я люблю и любить буду даже после смерти! — опустила глаза в пол, глотая слезы и чувствуя, как дрожат руки, — Я всегда знал, что у тех, кто успешен, у тех, кто ворочает большими деньгами, есть немало врагов. И эта ячейка открыта на тот случай, если эти враги причинят зло моей семье, и ты останешься совершенно одна, моя девочка. Запомни, все, что принадлежит мне, может стать только твоим. В этом кейсе лежит контрольный пакет акций корпорации и мое завещание. Оно трижды нотариально заверено и несколько копий находятся у моих адвокатов…но, даже если они каким-то образом пропадут, у тебя всегда будет оригинал. Воспользуйся всем этим по своему усмотрению. В этом кейсе и в ячейке лишь малая часть всего, что принадлежит тебе, но, если придется какое-то время прятаться (дай Боже, чтоб не пришлось) ты можешь жить безбедно в любом государстве. Люблю тебя, твой папа!»

И число…То самое, несколько лет назад. Уже тогда он подозревал, что дядя что-то замышляет.

Я переложила несколько пачек в свой рюкзак и закрыла ячейку, а ключ вернула клерку. Теперь я знала, что дальше делать и каким образом я разберусь со всей ситуацией. Только мне понадобится время.

«Ты где?»

Пиликнул сотовый, как раз когда я выходила из банка.

«Уехала встретиться со своей знакомой.

— Какой знакомой?

— Ты ее не знаешь. У меня же могут быть друзья.

— Как я понял, у тебя их не осталось.

— Не помню, чтоб я об этом говорила.

— Джекки у Грейс?

— Да. Ты когда будешь дома?

— Скоро. А ты?

— Я… я тоже скоро. Через день.

— В смысле? Куда ты уехала?

— В Канзас…

И зажмурилась, понимая какой поток гнева на меня сейчас обрушится.

— В Канзас? Почему она не приехала к нам? Зачем нужно было ехать так далеко и еще самоуправно?

— Потому что …у нее не было денег, и она улетает во Францию. Я должна была с ней попрощаться.

— Как ее зовут.

— Беатрис.

Придумала на ходу.

— Мы дружим с детства, и сейчас она уезжает с отчимом.

Черт. Еще одна порция вранья. Когда же все это закончится. И радостно дергается сердце — совсем скоро. Совсем скоро не останется никаких поводов переживать, и я смогу рассказать Дамиану правду. После письма отца я чувствовала себя сильной и окрыленной. Мне казалось, я смогу свернуть горы. Здесь же в банке я оплатила долг Джона по квитанции и радостно выдохнула, сворачивая проклятые бумаги и пряча их в рюкзак. Никакие приставы не выселят его из дома. Нас. Из нашего дома. Потому что ранчо Керука я теперь считала и своим пристанищем. Еще бы… я в своем огромном особняке даже пыль ни разу не вытерла, а здесь мыла даже конюшни. Если бы папа это увидел, наверное, он бы мной гордился…Папочка мой. Я даже не могу съездить на твою могилу.

Я ехала в Сан-Антонио…в то самое казино. Казино, где мой так называемый муж задолжал сотню тысяч долларов, за которую нас хотели сжечь живьем. Черт его знает к кому там идти, но название гадюшника я запомнила. И, нет, я не боялась. Если им нужны деньги, они ничего со мной не сделают, пока их не получат. А еще Бобби говорил, что Мэтью Деверо — Одноглазый Лис честный черт и никогда не трогает тех, кто исправно платит долги. Оставалось в это только верить…Я помнила его, когда он орал Дамиану о том, что убьет и меня, и Джекки, если Керук не заплатит.