Этот многоярусный парк был гордостью Блэра старшего. Он любил проводить в нём время, да и младший Максимилиан вкладывал постоянно деньги в его содержание. Кимберли замерла на месте от страха. Он испытал новый взрыв удовольствия от её эмоций. А она вернулась туда, где под стеклянной крышей стоял стол и два широких садовых дивана-шезлонга. Кимберли опустилась на край одного из них и подняла голову.

– Хорошо. Я слушаю тебя, Макс.

– Так бы сразу. – Он глотнул вина, потом улыбнулся холодно и беспристрастно. – Но я буду не только рассказывать, но и показывать.

***

От этих его слов я замерла на месте. О чём он говорит? Стало снова жутко. Находиться вот так, в обществе этого телепата, становилось всё опаснее. Ведь он мог делать со мной, что захочет, не оставляя при этом никакого выбора. Уже стало страшно не за возможную потерю девственности, а за свою душу, которую он, как дьявол, вынимал из меня по кусочку.

Вино внезапно вскружило голову, и робость отступила. Захотелось ощутить снова его жёсткий и властный поцелуй, воспоминания о котором преследовали постоянно. Я вдруг поняла, что Макса нет рядом. Он вернулся так же неожиданно, как и исчез, но уже в другой одежде: в домашних шёлковых брюках чёрного цвета и такой же рубашке, расстёгнутой сверху, из-под неё виднелось загорелое мускулистое тело.

– Идём, – протянул он руку.

Я последовала за ним. Макс вёл в глубину сада. Я чуть поёжилась от лёгкого налетевшего из пустыни ветерка. Но система отопления уже перешла в ночной режим, так что, в общем, было довольно комфортно. Я во все глаза смотрела на диковинки, появлявшиеся с каждым новым уровнем. Подсветка не давила, озаряя лишь причудливые сочетания растений с различных планет.

На одной из них Макс остановился, махнул рукой, добавляя освещение. Я увидела те самые лилии, которые он дарил мне. Их было много, различных расцветок и сортов, но белые росли чуть поодаль и звёздами выделялись на фоне остальных.

– Видишь. Они такие же, как ты. Хрупкие и беззащитные. И нежные.

– Они с Земли? – тихо спросила я.

– Да. Именно оттуда. На Асгарде и Крауме таких нет. Идём дальше.

Через сотню метров перед нами по жесту Макса открылся стеклянный купол, за которым я вдруг увидела тёмную гладь воды. Я молча вошла, не зная ещё, какой сюрприз меня там ждёт. Хотя, Макс и не оставил мне выбора, заставив подчиниться. Перед нами открылся большой бассейн с прозрачной водой, за которой просвечивались ступени, усыпанные разноцветной мозаикой.

– Зачем ты меня сюда привёл?

Он повернулся, ничего не ответил. По его очередному жесту под куполом появилось свечение, окутав пространство. Он протянул ко мне ладони и дотронулся до платья.

– Подними руки, – властно приказал он, не применяя при этом своих телепатических уловок.

Я подчинилась, ощутив свой же страх, в ответ на который он снова улыбнулся. Одним жестом он поднял моё платье, и оно оказалось в его руке. Я же осталась в одних узких чёрных трусиках. Он положил платье на шезлонг, стоявший там же, у воды, а сам отошёл на пару шагов назад, рассматривая меня. При этом довольно прикусил губу. От нахлынувшего стеснения я скрестила на груди руки, прикрывая то, что ему не нужно было видеть, и сжала зубы от досады.

– Опусти руки, – жёстко приказал он.

– Нет!

– Да, Ким, – ощутила я вмешательство, но он тут же отпустил мои мысли, просто показав, что я сделаю это, хочется или же нет.

Я сжала зубы ещё сильнее и выполнила то, что он сказал, ощутив, как кровь приливает к моему лицу от стыда и одновременно к низу живота под его пронзительным взглядом.

– А теперь сними остальное, – самодовольно кивнул он головой.

Я подчинилась, понимая, что от его вмешательства в мой мозг станет только хуже. Трусики упали на пол. Прикрываться стало бесполезно. Можно было лишь ещё сильнее ненавидеть его за это.

– Прекрасно. Странно как-то, почему при таком чудесном теле ты до сих пор осталась девственницей? Неужели не нашлось желающих? – насмешливо спросил он.

– Находились. Но не те, – ответила я сквозь зубы.

– Расскажи. – Он сбросил свою чёрную рубашку, оставшись лишь в штанах.

Стоило ли ему рассказывать то, что мне было неприятно? Он всё равно не поймёт, никогда не узнает, как единственный человек в моей жизни, которому я хотела довериться, оказался таким же извращенцем, как и Макс.

В тот день, когда я собралась наконец-то отдать невинность после долгих ухаживаний, он привёл меня в свою комнату, где нас ждал его же друг. Да, именно этого он и добивался – прогнуть, заставить любить себя настолько, что я соглашусь спать с ними обоими. Старался для двоих.

Он был такой же сволочью, как Макс, но по-своему. Хорошо, я вовремя поняла, в чём же дело, успела обмануть их и скрыться, пока они думали, что я пошла в душ. Они учились на нашем же факультете, но последний год. Мне пришлось потом долго сторониться их, слушать насмешки. Несмотря на всю любовь, которая ещё теплилась в моей душе и наивных мыслях, я так и не могла простить.

В самых худших кошмарах потом только снилось, что я занимаюсь любовью не с одним партнёром, а при этом рядом кто-то ещё. И не просто присутствует. Я так и не смогла после того завести во время учёбы полноценного романа, хотя мужчин я не боялась. Просто в каждом искала хоть какой-то подвох. Наверное, тот случай и стал главной причиной моей чудом сохранившейся девственности.

Я всегда думала, по возвращению на Краум всё изменится. Если бы я только могла подумать, что сегодняшний вечер обернётся так… Лучше бы осталась с Гедеоном. Пусть бы он стал первым. А не этот…

Наивная дура! Знала же, что Блэру нельзя доверять ни на йоту. Экстрима захотелось? Думала, он привезёт домой, сладко поцелует на прощание и отпустит? Как бы не так! Как же научиться противостоять его приказам и вмешательству, пока не случилось чего похуже? А ведь он ещё не знает, почему я на самом деле работаю в его компании.

Он повторил свою просьбу, но я всё так же молчала, лишь прикрыла глаза, чтобы не видеть взгляда, устремлённого на моё тело. Кажется, сегодня мне от него не скрыться. И к чему приведёт очередное безрассудство, я тоже не знала.

Я всегда такая импульсивная, часто сначала делаю что-то, а лишь потом задумываюсь о последствиях. Так и сегодня – непонятно, чем всё закончится и что ещё Макс выдумает, чтобы ощутить мой страх. Я не стану ему ничего рассказывать, пусть не надеется, не собираюсь вести с ним задушевных бесед.

– Мне нравится, как ты дрожишь от одного моего взгляда, – услышала я его слова прямо над ухом и почувствовала тяжёлое напряжённое дыхание, которое переместилось на шею.

Я лишь сильнее зажмурилась, когда поняла, что его губы уже касаются моей кожи в ямочке за ухом. Максимилиан не спешил, растягивал удовольствие, а я молила про себя, чтобы эти два часа прошли как можно скорее.