– Ага, он еще и пацифист, – кивнул Виктор, в свою очередь проверяя «Вепрь». По ходу, полюбился нашему ниндзе тяжелый и мощный гладкоствол, и менять его на автомат он вроде как и не собирается. Ну, его дело… Хотя нет, автомат все-таки за спину закинул поверх мечей. Это правильно. Автомат Калашникова – он как деньги, никогда лишним не бывает. А вот без него как-то тоскливо.

– Всё, хорош лясы точить, – отрезал я. – Ты теперь, по ходу, живой и здоровый, так что слушай. Сейчас выходим и топаем к грузовику, ключи у меня есть. Делаем вид, что всё нормально, так и должно быть. Глядишь, и прокатит.

– Как говорят в Японии, подумав – решайся, а решившись – не думай, – усмехнулся Виктор. – Ну, давай попробуем.

Ну, мы и попробовали. Вышли за ворота и пошли быстрым шагом, как и все остальные «зеленые», которые сейчас в ускоренном темпе шарились по бывшей базе «боргов».

Бронегрузовик, на который указал мне новый гетман группировки, стоял довольно удобно, рядом с большим ангаром, почти полностью загораживающим его от лишних взглядов. Дойти до него – три минуты, и это вполне реально, потому как «зеленым» сейчас точно не до нас. Гетман, похоже, для каждого нашел задание, и члены группировки на месте не стояли. Все понимали: «борги» так запросто со своим бизнесом не расстанутся и совершенно точно попытаются базу отбить. Вот и метались победители как квазимухами покусанные: одни дыры в заборе латали, другие ворота обратно прилаживали, третьи огневые позиции реанимировали. И никто особо не обращал внимания на других…

Кроме часового, стоящего возле кучи хабара, который мутными глазами поводил туда-сюда, словно хищная, но ленивая рыба, ожидающая, когда добыча сама приплывет ей в пасть. А из охраняемой им кучи всё так же торчал мой рюкзак с приметной лямкой.

С одной стороны, пройти бы мимо – и ладно. Но, с другой стороны, в том рюкзаке лежало самое необходимое. Жратва, обеззараживающие таблетки для воды, патроны, аптечки – не артефакт-варианты, конечно, но и без обычных армейских на зараженных землях никуда. И далеко не факт, что всё это найдется в грузовике или встретится по пути.

В общем, думал я недолго. Свернул с дороги, подошел к караульному и сказал не особо надеясь на успех:

– Слушай, земляк, тут такое дело. В куче хабара лежит мой рюкзак, вон тот, со связанной лямкой. Там ничего особенного, только самое необходимое. Давай так: я его заберу, и мы с товарищем просто уйдем. Лады?

Ну вот честное слово, не люблю я бить и убивать людей. До тех пор, пока они не попытаются сделать то же со мной. И когда автомат на меня наставляют, тоже не люблю. Потому учили меня в свое время: никогда не целься в того, в кого не собираешься стрелять. И если кто-то направляет на меня огнестрел, я уже автоматически понимаю, что этот человек – собирается. А значит, увы, это снимает с меня любые моральные ограничения.

Караульный наставил, одновременно щелкнув переводчиком огня. В рыбьих глазах мелькнуло что-то похожее на радость – надо же, добыча вот-вот сама заплывет в ротовую полость, останется только сглотнуть. То, что в Зоне у каждого имеющего оружие патрон уже в патроннике, и так понятно. Плюс к автомату штык примкнут, довольно грязный то ли от смазки, то ли от нерадивости хозяина штыка. Намек ясен. Или пристрелит, или заточенной нестерильной железякой ткнет. А потом небыстрой рысцой побежит докладывать гетману, как он круто защитил имущество группировки. Глядишь, какую-нибудь завитушку на пустой погон получит за служебное рвение.

– Стоять, мля, на месте, – сказал караульный. – Рюкзак ему, ага. Хабар общаковый скрысить решил, паскуда? Да я тебе щас…

Когда в ответ на мои вежливые речи меня начинают обзывать разными словами, я имею обыкновение недоумевать, как мироздание допустило, чтобы такие типы шатались по нашей планете. Но когда эти типы пытаются проткнуть меня грязной железякой, я вдобавок еще и огорчаюсь. Что, впрочем, не мешает мне отплатить человеку той же монетой. Если мироздание что-то проморгало в устройстве вселенной, никто не помешает мне попробовать исправить досадную оплошность.

Ошибка караульного была в том, что он не стал никого звать на помощь, а решил справиться с проблемой самостоятельно. Делов-то? Ткнуть нахальному сталкерюге штыком в горло, повернуть автомат на девяносто градусов, резануть в сторону – и вовремя отпрыгнуть, чтоб хлынувшей кровищей униформу не залило.

Правда, рыбоглазый не учел, что я был готов к подобному развитию событий.

Немного отклонившись в сторону, я пропустил штык и ствол автомата мимо своего уха. При этом я незаметно поднял руку, и когда рукоять штык-ножа скользнула по моей ладони, нажал на кнопку-фиксатор.

Почуяв неладное, караульный рванул автомат назад – и штык-нож, сдернутый со ствола автомата, остался в моей руке. Резким движением пальцев я перевернул трофейное оружие и воткнул его в горло караульного прежде, чем тот успел заорать. При этом проворачивать клинок в ране и резать сонную артерию не стал. И не потому, что опасался новых подколок Японца насчет моей кровожадности. Просто когда у человека в горле торчит нож, он еще живет некоторое время и порой даже не падает. Скорее, замирает, боясь пошевелиться и причинить себе этим движением лишнюю боль.

Что, например, и произошло сейчас.

Рыбоглазый окаменел, вцепившись в свой автомат, словно тот мог его спасти. Я же протянул руку, поставил оружие караульного обратно на предохранитель и вежливо сказал:

– Спасибо за понимание.

После чего шагнул в сторону, наклонился, слегка поднапрягшись, выдернул свой рюкзак из кучи хабара и, повернувшись к Японцу, негромко произнес:

– А теперь ходу.

– Ну да, а то б я сам не догадался, – буркнул вредный Савельев. Но совету последовал.

С крайне деловым видом мы направились к грузовику – не бегом, чтоб не привлекать внимания, но и очень стараясь не задерживаться по пути.

И нам это почти удалось.

До машины оставалось метров сто, когда позади нас послышались крики.

Я мельком обернулся. Ну да, часовой постоял-постоял, да и упал. Скорее всего, задохнулся или кровью захлебнулся – типичная смерть при таком ранении. Вот что бывает, когда кто-то сдуру решает убить вежливого человека, который пытается договориться по хорошему.

Впрочем, «зеленых», обнаруживших труп, нисколько не волновало, кто прав а кто виноват. Убит член их группировки – значит, убийце необходимо отплатить той же монетой. Вернее, два члена – орали уже и со стороны ворот, ведущих в подземный коридор. Стало быть, нашли Заворотнюка. Совсем нехорошо.

Я швырнул Японцу ключи, крикнув:

– Заводи!!!

И, развернувшись на сто восемьдесят, полоснул по «зеленым» из пулемета веером от бедра. В любой неизбежной драке всегда лучше ударить первым. Это гарантированно деморализует противника, пусть даже на несколько секунд. Которых Японцу вполне хватило, чтоб, рванув с места, на бешеной скорости пробежать стометровку. По крайней мере, я очень надеялся – на него и на артефакты, благодаря которым он так экстренно восстановился.