Виль бы справился лучше…

Виль бы такого наговорил, что потом за сто лет не расхлебаешь.

Самое паскудное, что, отыскивая лопату, Магда наткнулась в сарае на кусок дерюги, которой там точно делать было нечего. А под дерюгой не было ничего. Совсем. Была яма, в которую мог бы влезть один человек… один крупный человек или два… не очень крупных.

Например, щуплый с виду батрак с маленькой девочкой…

Неприятно заинтересовавшаяся этим открытием, Магда обнаружила в стене сарая выломанную и вставленную обратно доску. Она заинтересовалась ещё больше и нашла несколько мест в заборе, через которые вполне можно пролезть наружу.

О своём открытии она никому не сказала. Пожалуй, даже успокоилась.

На Виля, оказывается, можно было положиться, во всяком случае, есть надежда, что в её доме его не поймают.

Пусть его.

— Эрна, золотко, — позвала она, — смотри, надо распушить концы вот так, а потом…

Эрна насупилась.

— Мааам! А когда ты мне колдовство покажешь?

Магда начала учить прясть дочь ещё до ухода батрака и в первый раз уставшая девочка заныла о том, что она-де ведьма, а не крестьянка, к чему ей возиться с куделью?.. Ведьма была глубоко оскорблена. Кто успел внушить это девочке? Ни в одной уважающей себя семье не приветствовалось безделье девочки. Дочери рыцарей ткали и пряли не меньше, а, пожалуй, даже больше крестьянских дочерей. Им же не надо было отвлекаться на другую работу!

Виль тогда как раз зашёл в дом и, услышав нытьё Эрны, удивился не меньше ведьмы.

— Ах, прости, твоё дюкское высочество, — отвесил он издевательский поклон, — не признали.

Девочка насупилась ещё больше, а батрак вышел, ворча что-то о белоручках, от которой никакой пользы не дождёшься.

И после этого Эрна послушно просидела рядом с матерью до самого вечера.

Магда снова вздохнула.

Быть матерью и учить — это разные вещи. Она была хорошей матерью, но учить дочь становиться ведьмой было не так-то просто. Обычно ведьмы вообще редко этим занимались, отдавая своих детей или в Бурую башню или к наставникам.

Наставник. Или наставница. Если отдать им Эрну, Виль её, может, и не найдёт.

Но кто?

В Бурую башню ход заказан. Там девочку заставят принять проклятие.

Нет, нужно найти ведьму, которая, как старая Верена, живёт на своей земле.

Но все ведьмы связаны с Бурой башней.

Не может быть, чтобы больше никто не порвал с общиной.

Их надо просто найти.

Ведьма выдернула волос из косы и показала его дочери.

— Смотри, солнышко…

Её пальцы ловко впряли волос в нить.

— Что ты видишь?

— Нитку, — насторожено ответила девочка.

Ведьма покрутила пряжу перед носом дочери.

— Обычная нитка, ведь правда? Волос совсем незаметен. Но если ты сделаешь несколько стежков на одежде другого человека, он никогда тебя не забудет.

— Правда, мам?! — вспыхнула от восторга девочка.

— Правда, доченька.

Это было самое простое приворотное средство. Оно не вызывало любовь, только память.

Может, не стоило показывать его девочка так рано…

Эрна выдернула у себя целый пучок волос и принялась крутить веретено. Магда засмеялась и отняла волосы.

— Сначала научись нитку прясть, — непреклонно сказала она. — Сперва простое, потом сложное. А я тебя поучу, что при этом говорить, чтобы сбылось загаданное.

Эрна опять насупилась, но на этот раз спорить не стала. За окном уныло шумел дождь, в очаге потрескивал очаг.

Надо найти наставника. Хоть совета спросить, чему Эрну учить сначала, а чему потом.

* * *

Врени стояла, перетаптываясь, за спиной брата Полди.

Перед ними на лёгком изящном кресле сидела хозяйка замка. В прошлый раз она была одета в мужскую одежду и не стеснялась своих коротко стриженных волос, сейчас она была в рыцарском платье[18] цветов своего сюзерена — чёрном с серебристыми полосами. Голову Веймы скрывало тёмное покрывало, поверх которого высился эннен[19]. С эннена свисало тонкое полотно, которое непривычному к роскоши монаху казалось сотканным из паутины. Из чёрной паутины и «добрая госпожа» казалась посланницей тьмы. За креслом стоял одетый в кожаные штаны и куртку мужчина, при взгляде на которого у Врени застывала кровь в жилах. Оборотень. Оборотни хороши на встречах, где все пьют со всеми, хвастаются, как напугали глупых людишек… и многое такое же в этом духе, о чём позже, днём, не всегда хочется и вспоминать. Но тут! Вампир и оборотень, рядом с ними, в комнате, лицом к лицу! Цирюльнице казалось, что она слышит глухое рычание каждый раз, когда переносит вес с ноги на ногу.

— Итак, — проговорила вампирша, когда гости достаточно промучались ожиданием. — Книга. Ты по-прежнему хочешь её продать университету?

— Добрая госпожа…

— Вижу, хочешь. Сколько ты просишь за это сокровище?

— Добрая госпожа, у меня и в мыслях…

— Я наводила справки. Если ты не солгал, за твою книгу можно отдать весь этот замок. Ты хочешь получить замок, монах?

— Добрая госпожа…

— Я не добрая и я не твоя госпожа, — оборвала его вампирша. — Ты понимаешь, что никто не отдаст тебе столько, сколько стоит твоя Книга? Она бесценна. Но не менее ценен и ты сам, ты, который утверждает, что может и лучше. Так чего ты хочешь? У каждого есть цена.

Она дёрнула уголком рта.

— Во всяком случае, себя ты выставил на продажу.

Монах глубоко вздохнул. Оглянулся на Врени. Та пожала плечами.

— Добрая госпожа, деньги мне нужны не для себя… Я маленький человек и нуждаюсь только в защите и помощи…

— Кто-то хочет убить тебя, монах? — презрительно фыркнула Вейма. — Кому ты нужен?

— Для моего ордена, — закончил Полди.

— А у тебя губа не дура, — отозвалась вампирша. — Ах, да… магистр Эрвин… Ты хочешь знать, кто его убил? Я скажу тебе. Его убили братья-заступники. Но, к сожалению, я не могу тебе дать доказательств. И чего ты хочешь? Чтобы я защитила тебя от них? Или университет? Ты представляешь себе, кто мог бы с ними поспорить?