— Верю в Освобождение, сестра, — сказала ей Врени. Женщина подняла на неё ничего не выражающий взгляд голубых глаз и ничего не ответила.

— Илса тебя не понимает, — раздалось откуда-то сверху. — Она волчица.

Врени подняла взгляд, ругая себя на рассеянность.

В доме не было потолка и под самой крышей на балке сидела ещё одна женщина — в сером платье, отороченном мелкими чёрными пёрышками. В неровно обрезанных тёмных волосах тоже торчали перья.

— Я ворона, — представилась женщина.

— Это моя сестра Марила, — хмуро сказал Хрольф. — Она человек.

— Я ворона! — настойчиво повторила Марила.

— Будете ужинать? — спросила женщина у очага.

— Будем, — за двоих ответил Вир.

— Я тоже хочу, — закричала сверху Марила. — Сейчас…

Она заёрзала и тут женщина у очага поспешно вскочила, схватила стоящую у стены тяжёлую лестницу и легко приставила её к балке.

— Я бы и так слетела, — заявила женщина, но всё же спустилась по лестнице. — А ты кто?

— Я Врени, — сказала цирюльница.

— А кто ты?

— Эээ… цирюльница, — отозвалась проклятая.

— Так ты лечить умеешь? Здорово! Я давно ищу лекаря!

— Ты хочешь лечиться?.. — с сомнением спросила Врени.

— Да! У меня крылья слабые. Машу ими, машу, а в воздух не поднимаюсь!

И она захлопала рукавами. Врени почувствовала, как сама сходит с ума.

— Она устала, Марила, — сказала Илса.

На гостью она смотрела хмуро и не спешила подходить ближе. На Марилу — со смесью любви и сожаления.

— Это моя жена, — запоздало представил Хрольф.

— Хрольф нашёл её в лесу! — тут же пояснила Марила. — Она волчица.

— Ужинай и спать ложись, Большеногая, — приказал Вир. — Не бойся, никто тебя до утра не съест.

Оборотни переглянулись и засмеялись неприятным лающим смехом.

Илса кинула в угол шкуру и указала на неё цирюльнице. Женщина поспешно кивнула и взяла у волчицы миску с кашей.

— Благодарю, хозяюшка, за приют и ласку, — проговорила она.

— Не за что, — неприветливо отозвалась Илса.

— Она людей не любит, — пояснила Марила. — А я ворона. Я раньше на мельнице жила.

— А потом люди мельницу сожгли, — подхватила волчица. — Будет лясы точить.

Врени поспешно занялась едой. Ей казалось, что Илса в любой момент может перекинуться и наброситься на неё. Да и мужчины доверия не внушали. Впрочем, они давно занялись своим разговором.

— Вот таких самострелов смогу штук десять до турнира тебе отдать. Мечи готовы. Остальное только после турнира. Заказ большой взял.

— Опять ты со своими заказами, — раздражённо отозвался Вир. — Мы же договаривались, что ты всё закончишь в срок!

— Заплатили больше, — пожал плечами Хрольф. — Будут тебе самострелы. Я знаешь какой там ворот поставил? Доспех пробивает!

Вир что-то невнятно прорычал. Врени доела кашу и Илса непреклонно указала ей на шкуру.

— Я тоже спать буду, — заявила Марила, но Илса поспешно ухватила лестницу и прислонила её к стене. Безумная подскочила к лестнице и попыталась сдвинуть её к балке. Лестница даже не шелохнулась.

— Ну, Илса! — надулась сумасшедшая.

Илса указала ей на покрытый тюфяком сундук. Марила пожала плечами, но больше спорить не стала.

— Завтра я всё объясню, — посулила Марила гостье и отправилась спать на сундук.

* * *

Вир разбудил Врени ещё до рассвета, когда небо только-только начало светлеет. Марила сладко спала и оборотни заспорили — зловещим шёпотом, то и дело переходя на вой и короткое волчье взлаивание, — надо ли завязывать женщине глаза. Илса утверждала, что гостья свалится и сломает шею, Вир — что она никому не скажет, а Хрольф — что людей не жалко. С этим Илса согласилась, а Вир не стал спорить и Врени завязали глаза ещё до того, как выпустили из дома. Цирюльницу обвязали под мышками и Вир перетащил её через стену. Вернул верёвку хозяевам и повёл по лесу, так и не развязывая глаза.

— Почему мы не вышли через ворота? — спросила цирюльница.

— Ворота там никому не нужны, — отозвался Вир.

— А что такое Марила говорила об Илсе? Что значит — волчица?

— То и значит. Не все оборотни растут людьми. Некоторые — волками. Медленней, чем обычные, конечно. Она перекинулась в человека переярком[20]. Такое бывает, хотя и редко.

— А… Марила?

— А Марила увидела, как брат перекидывается, и сошла с ума. Ворон-то волки не трогают. Раньше жила с людьми, потом они её в лес забрали.

— А…

— Тихо.

Впереди показался забор. Гавкнул пёс. Вир что-то взлаял в ответ. Собака заскулила.

— Монах, — тихо позвал оборотень.

Скулёж усилился. Потом из дыры в заборе показался брат Полди, прижимающий к себе какой-то здоровый свёрток.

— Всё взял? — уточнил оборотень. Полди кивнул.

— Уходим отсюда, — приказал Вир.

Они вернулись в лес. Вслед им скулила собака.

— Здесь всё, — просто сказал Полди, вручая оборотню свёрток.

— Что это, одеяла? — удивилась Врени.

— Завернул, чтобы Руфус не растрепал, — пояснил Полди. Он у меня, конечно, послушный, но кто знает… но он ждал меня и охранял.

Вир тем временем снял сумку, положил в неё свёрток, повозился с пряжками и подпрыгнул в воздух. На землю приземлился волк, который просунул в ремни морду и лапы. Сумка удобно пристроилась у него на спине. Волк встряхнулся и скрылся в лесу.

— Он, что, насовсем ушёл? — ошарашено спросил Полди.

— Похоже на то, — отозвалась не менее ошарашенная Врени. — Ты же просил книгу доставить, а не тебя.

— А нам куда?

Врени пожала плечами.

— Подальше отсюда.

— Через лес?

— На дороге нас заметят.

— А ты знаешь как пройти через лес?

Врени пожала плечами.

— Туда, — ткнула она на северо-запад.

Полди с сомнением посмотрел на в ту сторону. Подлесок рос так густо, что им пришлось бы прорубать дорогу.

— Может, выйдем на дорогу? — всё-таки предложил монах.

Врени задумалась. Возможно, стоило выйти на дорогу. Она предпочла бы выйти подальше отсюда, там, где их никто не мог бы связать с монастырём монаха. Но через лес ей не прорубиться — с одной-то бритвойо. И потом, здесь могут водиться не только оборотни.