Тело Гриши немного напряглось, что сразу насторожило девушку.

– Это бабушка. Она предупредила, что позвонит ровно в восемь по местному времени.

Регина.

Девушка поджала губы и решительно произнесла:

– Я отвечу.

Руки Гриши разжались, выпуская её, и Даша сразу же почувствовала, как холодок коснулся груди. И дело не в коже. Дело в том, что шло изнутри. Она предпочла бы остаться в нежных, требовательных и очень сильных руках Зимина.

Да, сегодня её день. И он только начинается.

Она подошла к трюмо, на котором ночью оставила телефон и, стараясь, чтобы Гриша не заметил её напряженности, выдохнула.

– Алло, – она нажала на прием звонка.

– Думала, не возьмешь, – насмешливый голос Регины мгновенно вернул ей эмоции, о которых Даша предпочла бы не вспоминать.

С другой стороны…

Почему бы и нет? Чтобы котенок перестал гадить где ни попадя, многие хозяева тыкают его мордочкой в нечистоты.

Вот и её ткнули.

Чтобы она пришла в себя и поняла, кто она.

Когда почти четыре месяца назад Гриша вернулся к ней в палату после разговора с Фадаевым, она по его глазам поняла, что что-то не так. Катя к тому времени ушла – ей позвонил Руслан.

– Ты здорова.

Два слова.

И тишина.

Что испытала в тот момент Даша?

Хороший вопрос.

В первые секунды, бесспорно, сумасшедшую, ни с чем не сравнимую радость.

Она закрыла рот рукой, глаза расширились до неимоверных размеров.

Она смотрела в лицо Григория и… не понимала.

Гриша должен был радоваться вместе с ней! Сжимать её в объятиях! Закружить по комнате и тотчас увезти её отсюда!

А он стоял с таким лицом…

Она никогда Гришу не видела подобным. Даже в тот день, когда они встречались у Руслана дома. Сосредоточенное, жесткое, с холодной решимостью в глазах.

Это шокировало. Откидывало назад.

Даша моргнула. Первый раз, второй.

– Гриш…

Раздался стук, в комнату вошли Катя с Русланом.

Руслан выглядел один в один, как Гриша.

Мужчины не смотрели друг на друга, и это вызывало ещё больше вопросов. Они говорили о том, что Фадаев даст дальнейшие рекомендации, что ей назначили лечение в домашних условиях, а у Даши не складывались пазлы.

Катя тоже стояла притихшей.

Точно они все понимали то, что она не могла понять.

Ковали ушли, сказав, что навестят её вечером. Руслан взялся за ручку, задержался на пару секунд, точно хотел обернуться и что-то сказать. Передумал и вышел.

Тогда-то Даша и выдохнула:

– Кто?

Гриша вопрос сразу же понял.

Даша мотнула головой. Потом ещё раз и ещё.

– Ты же должен был за меня порадоваться… Что диагноз ошибочен… Но ты сказал, что я здорова. Про диагноз ни слова…

Она сделала шаг назад, но резко передумала и устремилась к Григорию, что статуей застыл неподалеку. И который не пытался ничего возразить, опровергнуть, оспорить. Его лицо по-прежнему оставалось нечитабельным, что сказало Даше намного больше, чем любые слова.

Она подошла почти вплотную к мужчине и слегка толкнула его в грудь.

– Скажи мне… Скажи… Гриша! – ещё один толчок. Истерика внезапно подобралась очень быстро. Накрыла её с головой, унося на самое дно, чтобы в следующее мгновение подбросить кверху. – Не было диагноза… Не было болезни, да?

Гриша молчал.

– Черт тебя побери, Зимин! – она уже рычала, вкладывая в удары всю свою силу. – А я думаю, почему мне не делают процедур… Не готовят ни к чему, а тут… а тут… – она перевела дыхание, каждое слово обжигало горло. – Ненавижу!.. Ненавижу вас всех! Тебя! Её! Его тоже ненавижу! Всех! Вы… Вы манипуляторы чертовы! Кукловоды! Вы… да лучше бы я замерзла на той трассе…

Гриша стремительно перехватил её за руки, одну завел за спину, впечатал в свою грудную клетку и яростно выдохнул, обжигая горячим дыханием:

– Могу исполнить твоё желание! Отвезти тебя туда?! А?! Давай!

– Ты… Ты сволочь! Имя! Скажи мне имя!

– Успокойся!

– Да пошел ты!

Она яростно рванула назад, пытаясь вырваться из его захвата. Но её держали достаточно крепко. Тогда она извернулась и лягнула Зимина в колено. Гриша приглушенно выругался, гневно сверкнув глазами, и оскалился.

Она занесла колено для второго удара, но её опередили – Гриша крутанул её, прижав спиной к груди и контролируя её движение зафиксированной рукой, направил к кровати.

– Пусти! Пусти, я сказала!

Он не поцеловал – укусил её за шею.

Даша зарычала в ответ.

Именно зарычала, как волчица. Укус был ощутимым, даже болезненным. Но он произвел странный эффект. Вместо того, чтобы ещё сильнее разозлиться и начать вырываться с утроенной силой, по телу прокатилась огненная волна, пронеслась, ударившись в конечном итоге о мышцы таза. Лоно опалило множеством искр, трусики увлажнились. Глаза Даши недоверчиво распахнулись. Так не бывает!

И пока она пыталась понять, что же с ней происходит, Гриша предпочел действовать. Он бесцеремонно сдернул с неё штаны, поддел резинку трусиков и нырнул вниз. К лону.

Чтобы сразу же вторгнуться между складочек, глубоко, двумя пальцами, растягивая её.

Даша взвилась и, если бы её не держали, рухнула бы от остроты ощущений.

Но у Зимина насчет неё были другие планы.

– Я пойду, милая. Обязательно пойду, но в тебя! Поняла? – прорычали ей в тон на ухо.

Даша не помнила, как уперлась руками в край кровати. Зато хорошо запомнила, как её бедра дернули назад, и кожи коснулся возбужденный член. А потом Гриша вошёл в неё, резковато, причиняя легкую боль, которую сразу же сгладил лаской клитора. Даша, задыхаясь, продолжила ругаться, и, между тем, подала бедра назад, желая получить разрядку, что тугим узлом сворачивалась внизу живота. Гриша заполнил Дашу полностью, не щадя ударился в бедра, подался назад и снова вперед. Даша, сжав зубы, застонала. Отвела руку назад, продолжая второй кое-как удерживать вес собственного тела. Нашла торс Григория и, царапаясь, ещё о чем-то прося и требуя, вжала пальцы в кожу.

Ещё…

Сильнее…

Острее.

Ярче.

Чтобы злость и обида трансформировались, переросли в нечто более значимое по яркости.

Не зря говорят, что секс – лучший способ примирения. Они не мирились, между ними происходило нечто большее.