вчерашнюю пьянку и невольную подставу с маминым бутиком. Но я тебе благодарен.

Я улыбнулась углом рта.

– Тогда давай достойно выдержим сегодняшний день.

– Я не буду сегодня пить. Я так с тобой больше не поступлю.

– Кеннеди, я оценила. Но если и выпьешь, ничего страшного – все-таки свадьба.

– Я пригласил тебя в Рочестер для моральной поддержки, а тебе пришлось тащить меня, упившегося в зюзю, из такси? Нет, сегодня я пью только воду! – Он хотел еще что-то добавить, но, обернувшись, так и замер. – Господи, Райли, как чудесно ты выглядишь! Ай-ай-ай, ведь на свадьбе неприлично быть красивее невесты!

– Ах, вы меня смущаете! Ты такой милый, Кеннеди, когда с похмелья.

– Странно, но мне не так худо, как я ожидал. А еще я голоден как волк, – добавил он, заглядывая в мой вырез.

Я треснула его по ляжке.

– Хватит глупостей. Давай быстро в душ и одевайся. Может, до церемонии успеем заехать в «Айхоп» – без кофе у меня скоро голова лопнет.

– Почему же ты не спустишься в кухню и не выпьешь чашечку? Мама с утра всегда первым делом варит кофе.

Честный ответ не обернулся бы ничем хорошим, и я ограничилась фразой:

– Мне не хотелось ни с кем встречаться.

– И ты сидела здесь, дожидаясь, пока я проснусь?

– Да, вот настолько я необщительная. Встала затемно и сходила в душ, пока никто не проснулся. С тех пор сижу здесь как пришитая.

– Ты заслуживаешь чашку кофе величиной с арбуз за то, что стерпела меня вчерашнего. Пойдем тебя покормим и напоим.

– Мне еще и писать зверски хочется.

– А почему ты терпишь?

– Не хотела встретить кого-то в коридоре.

– То есть ты вот-вот описаешься, и все из-за того, что дала мне выспаться?

– Почти. Я ждала, когда ты выйдешь и заговоришь со своими. Как только ты их отвлечешь, я незаметно прокрадусь в туалет.

Кеннеди смеялся, качая головой. Я была рада увидеть его улыбку, потому что прекрасно понимала, что сейчас творится у него в душе.

Заметив плюшевого медвежонка на комоде, я поддразнила:

– Что, друг детства?

– Клянусь, без секс-игрушек внутри!

Я схватилась за живот.

– Не смеши, я же реально обдуюсь!

Кеннеди кое-как поднялся на ноги.

– Пойдем, милая, найдем тебе ночную вазу.

Как по волшебству, в доме оказалось пусто. Пару часов назад из коридора слышались разговоры, но, должно быть, все уже уехали на церемонию. Я смогла спокойно воспользоваться туалетом, пока Кеннеди наливал нам по кружке кофе.

С кофе в руках мы вернулись в его комнату. Кеннеди, освежившись, облачился в брюки от смокинга и белую рубашку, поглядывая в большое зеркало на дверце шкафа, а я стояла сзади и незаметно наблюдала за ним, восхищаясь красотой его тела, подчеркнутой дорогой рубашкой (и отменным видом задницы в костюмных брюках).

Он повернулся ко мне, и я подошла выровнять галстук и разгладить рубашку на груди, ощущая ладонями, как часто бьется его сердце. Наши взгляды на секунду встретились. Кеннеди с трудом сглотнул, а у меня невольно приоткрылись губы в ответ на откровенную страсть, читавшуюся в его глазах. Наша крепнувшая привязанность все больше запутывала и без того непростую ситуацию.

Господи, о чем только думала эта Фелисити? Что на нее нашло, что она отказалась от такого мужчины? А главное, неужели Кеннеди так и не скажет мне правды?

Глава 10

Кеннеди

– Настоящая красавица, не правда ли? – прошамкал один из двоюродных дедов Фелисити, сидевший рядом со мной. Кто-то представил нас друг другу еще в церкви, плюс я смутно помнил, как знакомился с ним несколько лет назад, но вот имя забыл намертво.

Стол, куда меня распределили на свадебном банкете, оказался рядом с танцполом, и в настоящий момент я сидел за ним в одиночестве, не считая старикана. Все приглашенные самозабвенно отплясывали, от души веселясь. Мы смотрели на скачущих вокруг людей. Должно быть, старикан решил, что я смотрю на леди, навешавшую на себя фунтов десять белого тюля и никак не попадавшую в такт музыке, но мне на нее было начхать. Нет, мой взгляд не отрывался от красавицы в фиолетовом, темпераментно танцевавшей рядом с моей матерью. Они весело хохотали над чем-то и общались так, будто знали друг друга сто лет.

– О да.

Мама начала поворачивать вправо, и Райли схватила ее за локоть, чтобы повернуть влево, вместе с остальными. Райли вообще, как я убедился, очень хорошо танцевала линейные танцы. Особенно мне нравилось, как ходят ее бедра. Мама, напротив, не отличалась особой грацией. Я решил, что должен Райли массаж стоп, учитывая, сколько раз моя родительница наступала ей на ноги.

Я потягивал воду из бокала, и тут Райли посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. Она замахала мне, требуя, чтобы я шел танцевать, но мне и отсюда было хорошо видно. Я улыбнулся и покачал головой.

– Я свою внучку не видел лет двадцать. А ты, ты хорошо знаешь новобрачных?

Похоже, двоюродный дед Фелисити мало что помнил о нашем давнем знакомстве.

– Нет. Оказывается, я совсем не знал ни его, ни ее.

Дед Как-бишь-его растянул галстук.

– Вон та, за дальним столиком, моя жена. Она горгоной следит, чтобы я не ел углеводов. Стащи для меня белого хлебца, будь другом? Она так счастлива поболтать, что не заметит.

– Без проблем, – я засмеялся.

Пока дед Фелисити уписывал запрещенные углеводы, начался медленный танец. Райли и моя мать обнялись, а потом Райли направилась к нашему столу. Я придвинул старику хлебницу и масленку и сказал:

– Кушайте, я сейчас.

Я встал и протянул Райли руку.

– Потанцуем?

Она уперлась руками в бока.

– Я тебя целый вечер тащу на танцпол, а теперь ты меня приглашаешь, когда твоя мама вогнала меня в пот?

Я переплел наши пальцы и потянул Райли обратно на танцпол.

– Пойдем, я буду танцевать за двоих. У меня прошла хандра.

Она забросила руки мне на шею.

– Да? Рада слышать. На свадьбах полагается веселиться.

Я обнял ее за талию и прижал к себе.

– Вот теперь у нас пойдет веселье хоть куда.

Райли вздохнула и повернула голову, прильнув щекой к моей груди. Мы покачивались, медленно обходя танцпол. Песня закончилась, началась другая, однако ни я, ни Райли не сделали попытки вернуться за стол. У меня не было желания вообще ее отпускать. Обнимать Райли было удивительно приятно.

Я несколько лет страшился возвращения домой, а этого дня в особенности, но вот все позади, и благодаря Райли у меня не так уж мрачно на душе. Сама того