случае с мобильными музыкальными устройствами, управление повседневностью посредством аудиального опыта обеспечивает телу индивида темпоральную и материальную поддержку, выступая в качестве звукового каркаса, который структурирует место, настроение или желание.

Музыка – это не просто «смысловая» или «коммуникативная» среда. Она делает куда больше, чем просто передает смысл невербальными средствами. На уровне повседневности музыка обладает властью. <…> Таким образом, контролировать саундтрек социального действия – значит обеспечивать рамку для организации социальной агентности…[168]

Проведенное Тиа Денорой исследование способов использования музыки в повседневной жизни раскрывает степень, в которой самость и звук переплетаются, предоставляя возможность для безопасности, самоидентификации и группового использования.

Поверхности и края, материалы и окружения действуют как осязаемые элементы, с помощью которых мы находим точку опоры, фиксируясь на существующих паттернах (как в случае пешеходного перехода), но всегда стремясь к персонализации траекторий. Закрепляемся на местности. Такой взгляд расширяет понимание взаимосвязи самости и окружения благодаря акценту на стихийном соучастии материального мира. Аудиальный опыт динамически функционирует внутри этой более широкой рамки, предоставляя музыке значимо обособленное место в этом обмене. Музыкальные паттерны, повторы, голосовые выражения и мелодические линии создают точки соприкосновения, обитания, а также наполняют окружающую среду ощутимой энергией. Важно отметить, что динамические музыкальные переживания, позволяющие обрести безопасность, воодушевление и временной поток, также действуют как аффективные условия, на которых строится ощущение времени и интервала за пределами музыки. Как физическая энергия, музыка обеспечивает средства для раскрытия податливого пространства между личным и социальным. Как и при ритмическом обмене между самостью и ее окружением, выступая хореографией ритмов, тело удерживает энергию музыкальных выражений, песен, дорогих сердцу или ускоряющих шаг, – осуществляется телесное картирование, которое позволяет находить место в различных контекстах.

Это находит динамическое выражение в автомобиле и связанных с ним аудиосистемах. Сплетение машины и музыки формирует звуковую технологию для усиления аудиального опыта, способствуя переработке времени и места.

Звуковые технологии – с сопутствующим использованием и передаваемыми звуками – обеспечивают взаимоналожение сингулярных пространственностей, которые не являются ни полностью случайными, ни чисто дискретными, а собираются в одних точках и распадаются в других[169].

Такая гиперпространственность буквально высекается автомобилем, курсирующим по улице. Заполняя внутреннее пространство музыкой, с опущенными окнами мчась вперед сквозь городскую сеть, машина выкраивает сложную географию – сменяющихся перспектив, накладывающихся друг на друга звуков, означающей агентности. Кроме того, в такую сложность принципиально вписаны психические и эмоциональные энергии, склепывающие автомобиль с психодинамикой – избытком желания и экспрессии, гнева и фантазии.

Как я показал в предыдущей главе, посредством первичного ритмического процесса идущий по тротуару выискивает в среде возможные точки соприкосновения. Фиксация шага внутри конкретной колеи образует средство захвата, придавая выражение динамике места в качестве пульсации обмена. Перемещаясь на проезжую часть, садясь в автомобиль, водитель оставляет позади свойственные шагу трения, ведь быть на дороге – значит освободиться от общественных проблем, с которыми сталкиваешься на тротуаре, от встречных пешеходов, так часто мимоходом задевающих тебя. По этой причине автомобиль функционирует как пространство отрешенности и дрейфа (а также отупляющей скуки). С внедрением звуковой технологии это пространство становится чем-то вроде скульптурного рельефа – автомобильный опыт в корне меняется благодаря выбору музыкального трека: настраивая радио или вставляя компакт-диск, вы превращаете поездку в эстетический опыт.

Условия автомобильного опыта и соответствующая звуковая технология буквально выводят слушателя за пределы конкретной реальности тротуара, замещая опыт слухового восприятия непосредственной среды конструированием аудиальной ограды. Благодаря записанному звуку и искусству акустической инженерии автомобиль обеспечивает гипериммерсивный аудиальный опыт, который полностью погружает тело в свою распространяющуюся и обволакивающую энергию. Как подобный опыт, уединение у всех на виду, осуществляется на улице? Какие акустические территории сделаны из этой обволакивающей звуковой интенсивности – и может ли ее случайная утечка раскрыть особые культурные значения?

Вибрации

Звук и аудиальный опыт образуют первичную чувственную материю, непрерывно связанную с телом. Звучность повседневности – глубоко пластичное ощущение, которое влияет на мысль и чувство, акцентируя изменчивость самости. Телесность звука, как движение давления воздуха, вибрации, взаимопроникающих обменов повсюду вокруг, оказывает обволакивающее и аффективное воздействие. Такой опыт наполняет повседневность непрерывным материальным потоком, феноменальной жизненной силой (life-force), тут и там существующей, – силой, в которую мы глубоко вовлечены. Это вовлечение, однако, также происходит в виде бессознательного контакта: нечто входит в фокус внимания и выходит из него, и все же восприятие продолжается. Акустический мир, таким образом, есть «мир, который приходит ко мне, рождается для меня, не имеет иного существования помимо жизни на пути ко мне»[170]. Звук – это движение, которое, продвигаясь, устремляется ко мне, как будто он всегда здесь и призывает меня. Тем не менее движения звука, как иммерсивная акустика, также существуют ниже порога слышимости, в форме вибраций. Звук и вибрация тесно связаны, это партнеры, которые распространяют воздушную волну по материальному миру, выражаясь в трениях и тактильных ощущениях.

В физическом плане вибрации возникают как колебания, вызванные трением или волнами давления звука, результатом которых становится резонирующее энергетическое поле. Например, пощипывание гитарной струны – это, по сути, вибрационное событие, чья энергия воплощается в определенной высоте или частоте звука, который мы слышим как осциллирующую звуковую волну. Звуки порождаются вибрирующими объектами и материалами, а те, в свою очередь, посредством своего рода взаимного обмена порождают дальнейшие вибрации при соприкосновении с материальными поверхностями. Таким образом, вибрация – это первичная основа звука, фундаментальное материальное событие, которое продлевает звуковое движение и распространяет – в виде сложной сети – соединительную стихийную силу аудиальных событий.

Вибрация также находится ниже порога слухового восприятия, часто проявляясь в виде сублиминальных и тактильных сдвигов энергии и силы. По этой причине вибрация представляет собой влиятельный чувственный поток, играющий роль жизненно важного контура в психодинамике эмоциональной самости. Она складывается поперек тела и придает дополнительную динамику силе аудиального закрепления – прохождение поезда метро под землей, под полом этого кафе, где я сижу и ем суп; незначительная вибрация проходит через пол, вдоль металлического основания стола, доходя, наконец, до его плоскости; ощущение, схваченное прямо под рукой, лежащей на краю стола; мраморный край щекочет мою руку поездом, проезжающим многими метрами ниже, в обширной сети трений и контактов, чтобы прикоснуться к моей коже и приземлиться на поверхности моих костей. Вибрация протягивает окружающий саундшафт до глубин физического материального плана, ввязывая тело в расширенное поле резонирующей энергии.

Начиная с первичного ощущения пребывания в утробе матери, аудиальный опыт – это прежде всего тактильная энергия. В теле матери ребенок ощущает все колебания и модуляции, исходящие от материнского