– Да потому, что хочешь наложить лапу на золото Танроз! Как ты о нем узнала?

– Не понимаю, о чем ты, – не слишком убедительно произнесла Макри.

Лгунья из нее и впрямь никудышная. Оказавшись лицом к лицу с асом этого дела, Макри попусту тратила время. Как бы то ни было, но, похоже, она не собиралась отдавать мне книгу без боя. Я отступил на шаг и выпрямился во весь рост.

– Мне следовало этого от нее ожидать, – с достоинством произнес я. – Я покидаю свое жилище, чтобы чест–но трудиться, и, возвращаясь домой, получаю подлый удар в спину.

– Никто не наносит тебе удар в спину. А что означают твои слова: «Мне следовало этого от нее ожидать»? – спросила Макри.

– Оркская кровь. Никогда не доверяйте существам с остроконечными ушами.

Макри нахмурила брови. Когда она это делает, ее глаза становятся по-восточному узкими – еще один признак оркского происхождения. А этим существам, как известно, доверять нельзя. Они, как ни крути, – не люди.

– Я сыта по горло твоими оскорблениями, – сказала она.

– Можешь катиться из города, тебя никто не станет задерживать, – ответил я.

Несколько секунд мы стояли, набычившись и испепеляя друг друга злобными взглядами.

– Откуда ты узнала о ките? – спросил я.

– Это все знают! – бросила Макри. – Когда тебя не было, сюда приходил Гликсий Драконоборец и интересовался китами.

– Гликсий? А он как узнал?

– Болтовня слуг. Служанка матери Танроз – родная сестра одной из поварих Гликсия.

Прислуга славится своей способностью разносить слухи. Мне следовало раньше сообразить, что это недолго останется тайной. Надо отыскать золото. И как можно скорее. Невозможно даже предположить, сколько людей ввяжется в поиски, если я этого не сделаю. Я послал Гликсию проклятие. Этот тип – просто заноза в моей заднице. Он не только ищет «Творца бурь», но еще и гоняется за зарытым золотом. Ему-то не придется в отличие от меня делиться с кем-то четырнадцатью тысячами гуранов. Это пробудило во мне еще больший гнев. Однако мысль, что очень скоро у меня появится возможность отнять у него бабки за карточным столом, подняла мое настроение. К сожалению, я тут же вспомнил, что для игры у меня пока не хватает денег, и снова осерчал.

Я вышел из спальни. К дьяволу их всех! До того, как самые богатые игроки Турая соберутся в «Секире мщения», у меня оставалось еще целых тридцать шесть часов. Никто и ничто не сможет помешать мне раздобыть денег, чтобы усесться с ними за один стол. Кто-то постучал во внутреннюю дверь, я открыл и увидел перед собой Тирини Заклинательницу Змей. Тирини не наносила мне удара в спину, но она была коллегой Лисутариды, а Макри выступала в роли телохранительницы последней. Одним словом, появление Тирини не могло меня не разгневать.

– Чего тебе надо? – довольно грубо поинтересовался я.

– Охранять Лисутариду, естественно, – удивленно ответила Тирини. – Ты забыл, что именно с этой целью меня сюда и прислали?

Я впустил ее в дом, тихо бормоча проклятия.

– Это не моя вина, – сказала волшебница, глядя на меня с легким отвращением. – Ваша таверна – послед–нее место, где мне хотелось бы проводить время. Но некоторые из нас должны идти на жертвы ради нашего славного города. А ты, похоже, уже перестал нести вахту на стенах.

– У меня два свободных дня.

– Неужели? – произнесла Тирини, вскинув брови. – Как мило! Можно подумать, что орки тоже взяли небольшой отпуск.

С этими словами она проскользнула в спальню, дабы проверить состояние Лисутариды. Я обратил внимание на то, что на ногах у нее была пара стильных туфель, украшенных розовой и золотистой вышивкой. Я не мог припомнить, носила ли она их раньше. Розовая вышивка была очень похожа на нити в моем кармане. Те, что я подобрал на том месте, где мы оставили Маризаза.

Скорее всего это ничего не значит. Туфельки многих богатых дам украшены вышивкой. Это весьма распространенный способ показать свое богатство. Однако, пожалуй, стоит проверить обувь волшебницы, чтобы узнать, все ли нити на месте. Я не до конца доверял Тирини. Она ни разу не появлялась на поле битвы и вполне могла оказаться оркской шпионкой. Лисутарида ей доверяет. Однако Лисутарида считает возможным держать Макри в качестве своей телохранительницы. Последнее вызывает большие сомнения в здравости ее суждений.

Послышался стук в ведущую на улицу дверь.

– Идите к дьяволу! – выпалил я.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Хормон Полуэльф. Длинные белокурые волоса, элегантная зеленая мантия с вышитыми по воротнику радужными мотивами. Радужная расцветка говорила о его принадлежности к Гильдии чародеев.

– Где проходит собрание? – поинтересовался он достаточно вежливо для человека, без труда снявшего заклинание Замыкания и ворвавшегося в мой кабинет.

– Какое собрание?

– Собрание чародеев.

– Какое еще собрание чародеев?!

Прежде чем он успел ответить, в распахнутую дверь ввалился Кораний Точильщик. Кораний – один из самых могущественных волшебников Турая и славится бешеным нравом.

– Где собрание? – коротко бросил он.

– Нет здесь никакого собрания, – ответил я, чувствуя, как закипает раздражение.

– Перестань молоть чушь, – сердито уставился на меня Кораний.

У наружной лестницы остановилась карета, и в кабинет вбежала одна из самых молодых волшебниц Турая по имени Анумарида Громовой Раскат.

– Привет, Фракс – сказал она. – Надеюсь, я не опоздала на собрание?

Я ответил ей вежливым кивком. Пару месяцев назад, когда орки атаковали нас за стенами, я сражался плечом к плечу с Анумаридой. Это было ее первое сражение, но девочка тем не менее держалась превосходно. Я приветствовал ее более чем вежливо, не преминув упомянуть о том, что в моем доме не проводится никакого собрания.

Распахнулась дверь спальни и из-за нее возникла голова Тирини.

– Все идите сюда, – сказала она.

– Что происходит? Неужто вы устроили собрание в моей спальне, ничего мне не сказав?!

Меня никто не слушал. Еще до того, как Хормон, Кораний и Анумарида скрылись в спальне, в кабинет вбежал главный маг дворцовой стражи Ланий Солнцелов, а следом за ним – постоянно работающая на стадионе Супербия Мелия Неподкупная.

– Не найдется ли здесь бокала вина? – поинтересовалась Мелия.

Я утратил дар речи. Если эта банда чародеев считает, что, ворвавшись в мой дом, они вправе требовать у меня вина, они глубоко заблуждаются. Я был готов высказать все, что о них думаю, когда в кабинет в сопровождении трех ассистентов вступил сам Хасий Великолепный. Считается, что Хасию сто двенадцать лет, и выглядит он примерно на этот возраст. Хасий очень редко покидает свои палаты в Обители справедливости, но тем не менее он собственной персоной оказался здесь, в округе Двенадцати морей, и при этом держался так, словно это для него самое обычное дело.