– Не мели чепухи. Ты не можешь запретить мне появляться в «Секире мщения». Я здесь постоянный жилец.

– А мне плевать, – ответила Макри. – Ты не получишь ни капли. Или помогай, или отваливай. Люди ждут.

– Собака! – заорал я, выхватывая меч. – На сей раз ты зашла слишком далеко!

Я стал протискиваться между людей, чтобы оказаться за стойкой и порешить Макри, как только она окажется в зоне досягаемости. Макри схватила боевую секиру, которую постоянно держит на всякий случай под стойкой, и стала ждать моего приближения.

– Никто не смеет отказать в пиве Фраксу! – ревел я, пробиваясь сквозь толпу.

На моем пути возник какой-то варвар-наемник. Он был семи футов ростом и примерно столько же в ширину. На то, чтобы обойти его, потребовалось некоторое время, что отнюдь не способствовало укрощению моей ярости. Я выкрикивал оскорбления в адрес Макри, она отвечала мне тем же. Когда я наконец оказался за стойкой, на нас с любопытством взирали не менее полусотни докеров, наемников и прочих разношерстных представителей низших слоев общества округа Двенадцати морей. Я не обращал на них ни малейшего внимания.

– Налей мне пива, или я проткну тебя как собаку! – вопил я.

– Убирайся из-за стойки, – подняв боевую секиру, кричала Макри, – или я снесу тебе башку, проклятый кузикс!!

Даже для докеров и наемников, которых вряд ли можно отнести к сливкам общества, язык Макри звучал несколько грубовато. Услыхав непристойное оркское ругательство, некоторые из них изумленно вскинули брови. Я сделал шаг вперед, но между нами встала Дандильон.

– Прекратите немедленно, – сказала она. – В то время, когда все больны, мы должны работать дружно.

Я бросил на нее ненавидящий взгляд и спросил:

– Дандильон, я когда-нибудь говорил тебе, как я тебя презираю?

– Не смей орать на нее, жирная скотина! – крикнула Макри. – Отойди, Дандильон, чтобы я могла отрубить ему голову!

– И тебе следует остановиться, – сказала Одуванчик. – Мы не должны сражаться друг с другом.

– Прочь, проклятая зутта! – рявкнула Макри, употребив еще одно из своих любимых окских ругательств. – В сторону, или я разрублю тебя пополам!

Дандильон испуганно отступила, посмотрела на меня, потом на Макри, потом снова на меня и неожиданно разревелась.

– Я всего лишь хочу помочь! – пискнула она и кинулась в заднюю комнату, оставив нас с Макри лицом к лицу.

Мы стояли, занеся оружие для удара, что со стороны должно было выглядеть довольно глупо.

– У вас не было никакой нужды заставлять девочку плакать! – прогремел самый громкий в Турае голос. Это был Веригакс. Командир наемников торчал у стойки, не–одобрительно наблюдая за происходящим.

– Бедная малютка, – произнес сапожник Паракс, – постоянно старается, чтобы всем было хорошо.

– Терпеть не могу, когда запугивают молоденьких девушек, – рычал Веригакс. – Это не лезет ни в какие ворота.

– Брось. Мы ее вовсе не запугивали, – запротестовал я. – Всем известно, что Дандильон – полная идиотка.

Какой-то наемник со шрамом от уха до подбородка выразил свое несогласие со столь категоричным утверждением.

– А я всегда считал эту девчушку самым полезным существом в забегаловке. Не вижу причин, в силу которых ей следует угрожать мечом или боевой секирой.

По таверне прокатился гул одобрения.

– На самом деле я вовсе не собиралась нападать на нее, – заявила Макри.

– Ты оскорбила ее на оркском языке, – сказал наемник со шрамом, подозрительно глядя на мою подругу.

– Мы когда-нибудь получим нашу выпивку? – поинтересовался другой здоровенный наемник и стукнул кулачищем по стойке бара. Осознав, что общественность против нас, и вспомнив последнюю просьбу Гурда присматривать за таверной, я вздохнул и вложил меч в ножны. Если эти люди немедленно не получат выпивку, они непременно взбунтуются. Я взял пустую кружку и поставил ее под кран. Я не верил своим глазам. Фракс, бывший главный следователь в Императорском дворце, пал столь низко, что подает пиво.

– Я тебе этого не прощу. Ты у меня получишь по полной, – прошипел я Макри.

Она сунула секиру под стойку, взяла кружку и пробормотала:

– Это все ты начал.

Я проснулся еще до рассвета и обнаружил, что полулежу на полу, привалившись спиной к стойке бара. Спина нещадно ныла.

– Это была одна из худших ночей в моей жизни.

– А разве я тебе не говорила, что подавать пиво – работа трудная.

Макри отхлебнула из стакана и поморщилась. Даже самые лучшие сорта кли обжигают, как огонь, а кли в запасах Гурда никогда не отличалось качеством.

– И зачем я только пью эту гадость?

– Она возвращает нас к жизни, – ответил я и налил немного для себя. Я всегда любил темно-золотой цвет напитка, способного согреть человека еще до того, как попадет в глотку. – Как это могло случиться? – задумчиво произнес я.

– Что именно?

– Да все. Я был учеником чародея, потом пошел в наемники, потом стал дворцовым детективом и вот теперь подаю пиво наемникам и докерам. Вряд ли можно сказать, что я взбираюсь вверх по социальной лестнице.

– Ты подаешь пиво только потому, что все другие больны, – пожала плечами Макри. – А что касается остального, то кто знает? И весь вопрос в том, хочешь ли ты вообще карабкаться вверх по этой самой социальной лестнице.

– Я ужасно хочу выбраться из округа Двенадцати морей.

– Это может случиться очень скоро.

Я отпил немного кли и залил его пивом.

– Верно. Если орки прорвут укрепления со стороны моря, то мне, возможно, придется сменить место жительства.

– А я и на дюйм не сдвинусь, – объявила Макри. – Мы позорно бежали прошлый раз, и я не желаю повторения.

По правде говоря, Макри никуда не убегала, она просто гнала стадо чародеев в город после того, как мы потерпели сокрушительное поражение. Если бы нам тогда не удалось вывести из боя Лисутариду, шансов на спасение было бы существенно меньше. Макри видела события в несколько ином свете.

– Я буду стоять здесь насмерть.

Спорить с ней я не стал. Стоять насмерть она будет не одна, поскольку бежать будет все равно некуда.

– Зачем тебе понадобилось золото Танроз?

– Чтобы оплатить учебу в Университете. Если, конечно, Университет сохранится.

Макри выглядела расстроенной. Она не имела ничего против того, чтобы погибнуть в битве, но ее очень огорчало, что все усилия в Колледже Гильдий пойдут прахом. Ведь совсем недавно она входила в таверну, победно вскинув руки, что означало очередной триумф на экзамене. По окончании учебного года моя подруга была признана лучшим студентом.