был в бреду, она ко мне пришла,

И подняла меня, и исцелила.

Пастор

И исцелила вас такой ценой!

Желанней смерть.

Гейнрих

Я вам предоставляю

Об этом думать так, как вы хотите.

Что до меня, я новой жизни рад!

И новой жизнью буду ей обязан

Вплоть до того, как смерть ко мне придет.

Пастор

Все кончено. Вы глубоко погрязли

Во зле, и преисподняя у вас,

Как небо, разукрашена: вы крепко

Засели в ней. Мне нечего сказать.

Но помните одно лишь: для колдуний

Еще горят костры теперь, как прежде,

Еретиков, как прежде, ждет огонь.

Vox populi, vox dei! То, что ныне

Вы делаете тайно, как язычник,

От нас не скрыто; поведенье ваше

Повсюду возбуждает отвращенье.

Вас ненавидят. И весьма возможно,

Что возмущенье будет слишком сильно,

Чтоб обуздать его, – тогда народ,

В своей святыне вами оскорбленный,

Толпой ворвется в вашу мастерскую

И беспощадно разгромит ее.

Гейнрих

(После некоторого молчания, спокойно.)

Гм! Знаете: нисколько мне не страшно!

Когда к тому, кто мучим жгучей жаждой,

Я приближаюсь с чашею вина,

И он одним ударом выбивает

Из рук моих и чашу, и вино,  —

Пусть терпит жажду, это будет воля

Его и, может быть, его судьба.

Моей вины тут нет. И сам я жаждой

Не мучаюсь, я выпил, как хотел!

Но если кто-нибудь, в самообмане,

Проникнется ко мне слепою злобой,

Тогда как я хотел ему помочь,  —

И если тина, яростно вскипевши,

Всей силой тьмы накинется свирепо,

Чтоб загасить огонь моей души,  —

Я знаю, что хочу и что могу я.

Я много колокольных форм разбил,

Еще однажды я взметну свой молот,

И колокол, который будет сделан

Искусством низкой черни – из тщеславья,

Из желчи, злобы, из всего дурного,  —

Быть может, чтобы глупость пела в нем,  —

Тот колокол я мастерским ударом

Разрушу, и исчезнет он, как пыль.

Пастор

Желаю вам успеха. Так. Я кончил.

Исторгнуть травы сорные грехов,

Которые в душе гнездятся вашей,

Никто не может. Да спасет вас Бог!

Еще одно сказать мне остается:

Есть слово, вы не знаете его:

Раскаянье. Без предуведомленья

К тебе придет он, неизбежный день.

В дремотный миг, среди твоих созданий,

Тебя пронзит стрела, под сердцем, тут:

Ты жить не будешь, умирать не будешь,

И проклянешь ты все, себя, и Бога,

И мир, и труд, и все, о чем ты грезил!  —

Тогда… тогда подумай обо мне.

Гейнрих

Когда бы я хотел себе представить

Видения, внушающие ужас,

Я это лучше вас сумел бы сделать.

Тому, что вы сказали, не бывать.

От стрел таких я огражден отлично.

Пусть прожужжит стрела – она меня

Задеть не может, так же, как не властен

Тот колокол, вы знаете, тот старый,

Что бездны захотел и вниз упал,

И в озере покоится глубоко,

Вновь зазвучать.

Пастор

Он зазвучит для вас!

Конец третьего действия

Действие четвертое

Внутренняя часть плавильни, как в третьем действии. В скалистой стене направо пробита дверь, ведущая в горную пещеру. Слева – открытая кузня с раздувальными мехами и дымовой трубой; в кузне горит огонь. Недалеко от очага наковальня.

Гейнрих держит щипцами на наковальне кусок раскаленного железа. Около него шесть маленьких гномов, одетых рудокопами. Первый гном, вместе с Гейнрихом, держит щипцы. Второй гном ударяет большим кузнечным молотом по раскаленному железу. Третий гном раздувает огонь мехами. Четвертый гном с напряженным вниманием, неподвижный, смотрит на работу. Пятый гном стоит в ожидании: в руках у него палица, и он, по-видимому, готов нанести удар. Шестой гном сидит на небольшом возвышенном троне, с блестящей короной на голове. Выкованные куски и отлитые части разных работ архитектурного и изобразительного характера лежат кругом.

Гейнрих

Бей, бей, пока рука не онемеет!

Не трогает меня твое визжанье,

Бездельник. Если только ты пропустишь

Один удар в положенном числе,

Я бороду сожгу тебе на кузне.

Второй гном бросает молот.

Гейнрих

Я так и думал! Погоди, любезный!

Раз я грожу, так это не на шутку!

Гейнрих держит карлика над огнем; тот барахтается и кричит. Гном, раздувающий мехи, работает с большим усердием.

Первый гном

Я больше не могу! Рука застыла!

Гейнрих

Иду.

(Ко второму гному.)

Ну что, теперь явилась сила?

Второй гном с радостным усердием кивает, схватывает молот и бьет им изо всех сил.

Гейнрих

Во имя лебедя и петуха!

Я должен вас держать в порядке строгом.

(Снова схватывает щипцы.)

Когда б на вас вниманье обращать,

Ни разу ни один кузнец не мог бы

Железо закруглить. Такой, как вы,

Ударит раз и думает, что будет.

А уж о том и речи быть не может,

Чтобы иметь доверие к работе,

К той тысяче различных мелочей,

Которые нужны для созиданья

Чего-нибудь достойного. Бей, бей!

Легко согнуть горячее железо,

Холодное не гнется. Что ты там?

Первый гном

(Полный рвения, пытается придать руками определенную форму раскаленному железу.)

Руками я придам железу форму.

Гейнрих

Безумный ты, отважный мой товарищ!

Ты хочешь руки в пепел превратить?

Ты, отпрыск Веланда! Как без тебя я

Высокое смогу воздвигнуть зданье,

Которое хочу поставить так,

Чтоб на своем упорном основанье

Оно взнесло в пустынно-вольный воздух,

В соседство с солнцем,

свой лучистый шпиль.

Первый гном

Удачна форма и рука цела,

Она немного только омертвела.

Гейнрих

Скорее к водоему! Никельман

Тебе зеленых водорослей стебли

К руке приложит, и она пройдет.

(Ко второму гному.)

Ну, отдохни, лентяй! Теперь ты можешь

Вкусить покой заслуженный. А я

Взгляну на то, что создано сегодня,

И радостью художника упьюсь.

(Берет только что выкованное железо, садится и смотрит на него.)

Отлито превосходно! Добрый гений

Наш новый труд успехом увенчал.

Да, я доволен, кажется, по праву:

Из беспорядка – форма родилась,

Из хаоса – сокровище возникло,

В котором мы как раз теперь нуждались.

Протянем вверх его, протянем вниз

И завершим роскошное созданье.

Что, демон, ты нашептываешь мне?

Четвертый гном взбирается на стул и что-то шепчет на ухо Гейнриху.

Оставь меня в покое, дух лукавый!

Не то в один клубок тебя скручу я,

Свяжу с ногами руки, рот забью…

Гном убегает.

Что в этой части с целым несогласно?

Что здесь тебе не нравится? Ответь же,

Раз говорят с тобой! Я никогда