Под конец рабочего дня я хотела только уткнуться в подушку и проплакать, отказаться от всего и подохнуть в своих соплях. Выйдя из больницы, я застегнула куртку и подняла воротник. Хоть дождя нет, уже спасибо.

– Какая медсестричка, – раздался сбоку от меня мужской голос.

Я бросила косой взгляд на мужчину, явно нетрезвого, и прибавила шаг, чтобы дойти до метро. Вот ещё всяких уродов мне не хватало для полного уничтожения.

– Ну, куда же ты, красавица? – Он дёрнул меня за рукав, а я от неожиданности чуть не упала. Подняла уже руку, чтобы врезать ему, но рука была заломлена за спину – я охнула от такой боли.

Я не могла поверить, что на меня кто-то напал. Да почему я притягиваю неудачи именно от мужчин? Что за карма такая?

Не успела я и слова сказать, как к моему носу был прижат бинт, и я вдохнула дурманящий запах. Тело налилось свинцом, и я позволила ему это, потому что не желала бороться против обстоятельств.

Последнее, о чём я подумала, был Гранд, кричащий мне в лицо. А потом мрак вошёл в мой разум…

Я стоял на балконе и смотрел на ночной город. Покрутив в руках бокал с виски, я залпом выпил его и с силой бросил в пустоту впереди. Зачем? Вот спрашивается, зачем я это сделал? У меня не то что неординарное, у меня просто идиотское мышление! Сейчас я раскаивался, но отступать от плана был не готов. Это был мой последний шанс стать счастливым.

Вздохнув, я зашёл в спальню и улыбнулся, глядя на спящую девушку. Она для меня всё. Она моя панацея. Она нужна мне, такая как есть. Я полностью прикован к ней, назад дороги уже нет. Но мне сейчас необходимы были слова поддержки. Тихо прикрыв за собой дверь, я дошёл до гостиной и сел на диван. Достав телефон, я набрал знакомый номер.

– Что тебе, урод? – Пробурчал знакомый голос.

– Привет, Коул. Как ты? – Виновато спросил я.

– Херово, как я. Ты мне нос сломал, и у меня вся морда опухла. А, вообще, мне сейчас не до тебя, – фыркнул он.

– Мне необходимо с тобой поговорить. Погорячился я, но ты не должен был таким образом проверять мою любовь! Это было очень подло, – зло сказал я, вспоминая тот ужас, в котором очутился на несколько минут.

– Так тебе и надо. Зачем звонишь? У меня тут проблемы. Хотя тебе неинтересно, но всё же, я занят, – недовольно сказал друг.

– Какие проблемы? – Нахмурился я.

– Лив… она пропала, телефон не отвечает. Она вышла из больницы примерно в пять часов и просто сквозь землю провалилась. Лес сорвал крупную сделку и вернулся, но в квартире нет ни её вещей, ничего. Лайла позвонила Маргарет, но и она сказала, что дочери нет дома. Реджи тоже не знает, где она. А всё ты, мудак, виноват! Если бы ты не сделал предложение своей дебилке, то она бы не расстроилась…

– Подожди, подожди. Кому я сделал предложение? – Переспросил я.

– Аманде! – Повысил голос Коул. – Она пришла к Лив в больницу, отдала ей телефон, который ты спёр, и показала кольцо. А, между прочим, я выбирал и угробил на это занятие целые сутки не для того, чтобы дикобраз носила «Graff»!

– Что за чушь?! – Возмутился я. – Я не делал никакого предложения. Я в Нью-Йорке!

– Но, – Коул задумался и замолчал.

– Я вернулся сегодня рано утром, с Амандой я разорвал контракт, выплатил неустойку. Мои люди нашли на неё кое-какие сведения, которые она бы ни за что не хотела афишировать. Поэтому я вернулся, – оправдывался я. – А кольцо… блять, я в тот вечер оставил сейф открытым, потому что ты меня отвлёк. Потом напился, а затем, вообще, забыл об этом. Она воспользовалась моим состоянием. А я ещё думал, почему не орет и не возбухает!

– Так ты здесь? – Уже радостней произнёс он. – Тогда помоги нам. Я уже не знаю, что делать. И я не шучу сейчас. Лив действительно пропала.

– Я знаю, – поджал губы и встал.

– И ты хоть что-нибудь будешь делать? – Недовольно спросил он.

– С ней всё хорошо, – тихо сказал я.

– Откуда тебе знать?

– Я похитил Ливи, – прошептал я и зажмурился, вновь осознавая свой идиотизм.

– Я сейчас ослышался? – Переспросил Коул.

– Нет. Я нанял человека, который украл её и привёз ко мне. Это я взломал квартиру Леса и собрал все её вещи. Я просто не знал, как ещё привязать её к себе, как показать свои намерения. И я ещё узнал, что она здесь будет три недели. А это уже срок, мне хватит времени, чтобы она полюбила меня снова, – задыхался от отчаяния.

– Вот ты придурок, – рассмеялся Коул. – У тебя план хоть есть, горе-любовник?

– Ну, более или менее, – медленно ответил я.

– Блять, Гранд, только ты мог додуматься до такого. Взрослый мужик, а всё играешь, – ругал он меня.

– А что мне оставалось делать? Она ясно дала мне понять, что не хочет быть со мной! А я понял, что только с ней могу жить! – Насупился и даже обиделся, что Коул не поддерживает меня.

– Надеюсь, она не убьёт тебя, когда поймёт, что это ты, – хохотнул друг в трубку.

– С Лестером я разберусь, а точнее, Лив разберётся, когда я её разбужу. Но теперь боюсь, что она ещё больше возненавидит меня, – пожаловался я.

– Никогда не понимал хода твоих тупых мыслей, – усмехнулся Коул.

– Я тоже, – вздохнул я. – Как ты думаешь, она сильно орать будет?

– О да, – рассмеялся он. – Зная Лив, могу предположить, что она попытается прибить тебя. Поэтому крепись, брат.

– Коул, прости, что так сильно избил, – тихо сказал я.

– Прощу, если только ты, наконец-то, станешь нормальным. Начни жизнь с нового листа без прошлого, без обид и попробуй доверять ей, – искренне посоветовал он.

– Я обещаю, – новый спасительный вздох, и я сбросил звонок.

Да, я мудак, я полный идиот. А что мне оставалось делать? У меня есть план, дебильный, но ведь план. И если всё пойдёт хорошо, то я приду к тому, о чём мечтаю. Я докажу ей, что я то, что она хочет.

Достав из не распакованного чемодана папку с документами, я положил её на журнальный столик и рядом ручку. Боялся до дрожащих коленей. Но пришло моё время, и никто больше не украдёт у меня его. Никто.

Открыв дверь в спальню, я присел на постель и включил прикроватную лампу. Лив спала от хлороформа, а я улыбнулся, смотря на свою спящую красавицу.

Моя ладонь прошлась по её щеке, а она поморщилась. Касание пальцами губ, и их опалило дыханием.

– Малышка, – тихо позвав её, немного потряс за плечо.

Лив простонала и поёжилась.

– Ливи, это я, просыпайся, – не знал, что мой голос может срываться от нежности.

Глаза резко распахнулись, а затем закрылись. Новое движение век, и она немного их приоткрыла, начав моргать и привыкать к свету.