разговариваем, – именно так, на мой взгляд, и следует вести издательские дела»[52]. Эти фирмы управлялись с различной степенью эффективности и финансовой дисциплины. Некоторые, вроде Random House, процветали и превращались в крупные и успешные издательские компании, в то время как другие чувствовали себя хуже. Гораций Лайврайт, бывший работодатель Беннетта Серфа и издатель многих знаменитых авторов – от Эзры Паунда до Уильяма Фолкнера, известен тем, что тратил свои ресурсы на все – от щедрых вечеринок и огромных авансов до бродвейских мюзиклов и спекуляций на Уолл-стрит. В конце концов его выгнали и он умер без гроша в 1933 году – в том же году, когда его фирма была объявлена банкротом[53].

В начале 1960‐х годов ландшафт массового книгоиздания в США и Великобритании, состоявший из множества независимых издательских фирм, начал меняться. Крупные корпорации стали интересоваться издательской индустрией, а многие владельцы издательств проявили интерес к продажам. По отрасли покатилась волна слияний и поглощений, начавшаяся в первой половине 1960‐х годов и продолжающаяся до сих пор. К 1990‐м годам отрасль радикально преобразилась: в поле, где когда-то существовали десятки независимых издательств, каждое из которых отражало индивидуальные вкусы и стили владельцев и редакторов, теперь было пять или шесть крупных корпораций, служивших зонтичными организациями для многочисленных импринтов, многие из которых носили имена ранее независимых издательств, ставших теперь частью более крупной организации и имевших различную степень автономии в зависимости от стратегии и политики корпоративных владельцев. Как можно объяснить эту резкую трансформацию поля?

Подъем издательских корпораций – сложная история, которая не поддается простому объяснению. Чтобы разобраться в этой трансформации, нужно понять, что на нее повлияло много разных факторов – одни факторы были личными, другие – структурными, и с каждым слиянием и поглощением была связана определенная комбинация этих факторов, обусловленная обстоятельствами отдельных лиц и организаций. Также нужно понять, что были факторы «отталкивания» и «притяжения»: некоторые факторы склоняли или побуждали издательства продаваться, а другие побуждали корпорации интересоваться покупкой. Один из факторов отталкивания заключается в том, что многие крупные издательства массовой литературы в США и Великобритании были основаны в начале ХX века предпринимателями, которые с 1960‐х годов начали задумываться об уходе из бизнеса и о том, как наилучшим образом обеспечить будущее фирмы в свое отсутствие, не растратив впустую время и усилия, вложенные в нее на протяжении многих лет. Еще одним фактором, который играл роль в ряде случаев, было то, что некоторым традиционным семейным издательствам становилось все труднее зарабатывать, потому что дела велись неэффективно, потому что у них было недостаточно денег или потому что они не могли успешно конкурировать в новых обстоятельствах (или в силу комбинации этих элементов); словом, у них были сложности, и продажа или слияние фирмы воспринимались как способ преодоления ряда трудноразрешимых финансовых проблем. Факторами притяжения были стратегические соображения, которые варьировались от корпорации к корпорации и менялись с течением временем; к ним относились среди прочего поиск синергии, стремление к росту, желание расшириться за рубежом и, более узко, желание закрепить или усилить свою позицию на англоязычном рынке, будь то рынок США, Великобритании или обеих стран.

Хотя это определенное упрощение, можно различить две основные фазы процесса консолидации: первая длилась примерно с начала 1960‐х до начала 1980‐х годов, вторая длится с начала 1980‐х по настоящее время. Каждая из фаз характеризуется собственным отличительным набором факторов притяжения, побуждающих крупные корпорации проявлять активный интерес к приобретению издательств. Между этими двумя фазами есть некоторая преемственность, но они также демонстрируют, насколько нестабильными могут быть бизнес-стратегии, поскольку за приобретением крупными корпорациями довольно быстро следовали разочарование и отделение активов. Как заметил один проницательный комментатор: «История книги щедро иллюстрирует парадокс, который, однако, присущ отнюдь не только данной отрасли: стратегии, которые доминируют в один период, сменяются другими, которые могут отражать прямо противоположную политику»[54].

Фаза «синергии»

Первый этап характеризовался активным проникновением в издательское поле крупных корпораций, которые имели существенные доли в других отраслях, включая информацию, развлечения, образование и зарождающуюся компьютерную индустрию. Топ-менеджерам этих корпораций издательства казались привлекательными приобретениями, поскольку открывали перспективу получения контента, который можно было повторно использовать в других секторах бизнеса, и наоборот: например, книги можно было превращать в фильмы, а фильмы – в книги, или содержание книг можно было адаптировать для «обучающих машин», о которых мечтали некоторые ключевые игроки становящейся компьютерной индустрии. Эта идея «синергии», будь то между разными медиаформатами или между оборудованием («железом») и контентом («программами»), была убедительным и, на первый взгляд, уважительным поводом для крупных корпораций приобретать издательства. Это был мощный фактор притяжения. В то же время в 1950‐е и 1960‐е многие успешные предприниматели, которые основали свои издательства в 1920‐е и 1930‐е, достигли возраста, когда они рассматривали возможность выхода на пенсию и обдумывали, как лучше всего решить проблему преемственности, иногда в отсутствие явных наследников, которым можно было передать бизнес. Слияние с конкурентом и/или продажа бизнеса корпорации были, с точки зрения некоторых издательств, способом решения проблемы преемственности. Это были мощные факторы отталкивания.

Взаимодействие этих факторов очень хорошо иллюстрирует история Random House в конце 1950‐х и начале 1960-х. Основанное Беннеттом Серфом и Дональдом Клопфером в 1925 году, Random House превратилось в крупную и успешную издательскую компанию, в которой публиковались многие известные писатели – Джеймс Джойс, Синклер Льюис, Уильям Фолкнер, Гертруда Стайн, Трумэн Капоте, Джон О’Хара и многие другие. Но к концу 1950‐х Серф и Клопфер стали беспокоиться о том, что произойдет с компанией, если один из них умрет. «Мы с Дональдом знали, что реальная стоимость компании с каждым годом растет, но никто не знал насколько, – писал Серф в мемуарах[55]. – Если ее стоимость слишком высока, каким образом партнер сможет позволить себе купить вторую половину после смерти компаньона и как вдова почившего сможет собрать достаточно денег, чтобы заплатить налог на имущество?» Они начали серьезно задумываться об изменении финансового положения компании. Первое большое изменение произошло в 1959 году, когда они организовали финансово-кредитную организацию на Уолл-стрит для продажи 30% своих акций публике. «Это был большой шаг, – размышлял Серф, – поскольку, как только вы становитесь публичной компанией, посторонние люди покупают ваши акции, и вы должны периодически перед ними отчитываться. Вы должны своим инвесторам дивиденды и прибыль. Вместо того чтобы работать на себя, делать то, что вам хочется, и быть готовыми рисковать ради осуществления своих желаний, вы, если вы порядочный человек, чувствуете ответственность перед акционерами… С тех пор мы одним глазом следили за публикацией