Боевые аудиосигналы, подаваемые различными духовыми инструментами, использовали не только германцы, но и другие жители древней Европы. Этими сигналами подавали основные команды для ведения боевых действий. Начало боя ознаменовывалось специальными сигналами. Аммиан Марцеллин (XXXI, 7,10), рассказывая о битве при Салициях, упоминает сигнал, подаваемый lituus, – по римским представлениям, рожком с изгибом на конце раструба, которым в римской армии подавали сигналы коннице[326]. Аммиан же говорит о подобном сигнале взяться за оружие, не только имея в виду конницу, но в большей мере пехоту. Марцеллин также употребляет данное слово, когда говорит о сигналах для сбора войска (Amm., XXIII, 5,15), выступлении (Amm., XXIV,1,1), о начале атаки на лагерь противника (Amm., XXVII, 2, 3), об отступлении (Amm., XIX,11,15), о впуске в город отступающих (Amm., XIX, 6,10). Причем аналогичные сигналы подавались в его описании и трубами. Согласно этому же автору трубы (tubae) подавали сигнал к наступлению, как в полевом сражении (Amm., XVI,12,7; XXIV,4,15; XXVII,10,12—13; XXXI, 8,10), так и при штурме (Amm., XVI,12, 27; XX,11,8; 21; XXI,12,12), а также при отступлении (Amm., XIX, 6, 9) и при сборе воинов перед трибуналом полководца (Amm., XXI,13, 9). Вероятно, Аммиан не рассматривал оба названия в качестве терминов, которые были жестко связаны с конкретным видом военного инструмента, аналогичного римскому[327]. Автор затруднялся подыскать термин, который бы точно соответствовал готской изогнутой трубе. В письменных источниках мы встречаем боевые трубы уже у кимвров в конце II в. до н. э. (Plut. Marius, 27, 6). А в I в. римский поэт М. Анней Лукан замечает о подобных изогнутых назад бронзовых трубах германцев: «…свирепые батавы, которых возбуждают шипящие медным изгибом трубы» (Lucan., I, 431—432). Наряду с кривой трубой готы пользовались и обычной прямой, причем оба вида труб показаны в качеcтве германских трофеев еще на римских изображениях I—II вв.[328].

Упоминание рогов и труб как военных музыкальных инструментов у готов мы найдем и у более поздних авторов. Сначала отметим, что сам Марцеллин однажды упоминает, что сигнал к возобновлению штурма подавался рожком, который он именует buccina (Amm., XXXI,15,13), то есть в классическом понимании – крутоизогнутый небольшой рожок, который употреблялся у римлян при смене караула. Клавдиан в целом именует визиготские военные инструменты рогами cornua (Claud., V (In Ruf., II), 58). Эннодий (Paneg., 12, 66), описывая бой остроготов с болгарами, замечает, что сигнал к атаке у готов подавался рожками litui. В другом пассаже панегирика воины Теодориха приготовились утром к бою по сигналу bucina (Ennod. Paneg., 8, 41), а затем их в бой позвали litui (Ennod. Paneg., 8, 41; 12, 66). Наконец, стоит обратить внимание на то, что в переводе Библии Ульфилы упоминаются рога put-haurn как музыкальные инструменты, что прямо указывает на знакомство с ними готов[329].

Согласно Гермию Созомену (IX,7) труба подавала готам сигнал к выступлению (ср.: Sidon. Carm., VII, 412—413). В «Песнь о Хлёде» (с. 388—389, §15) трубой подают знак тревоги. В первой половине VI в. в Италии трубы (tubae) были у остроготов самым обычным военным музыкальным инструментом (Cassiod. Var., X, 31, 2; Ennod. Paneg., 12, 60). В 549 г. остроготские трубачи, подойдя к стенам Рима, должны были возвестить врагу о начале штурма (Procop. Bel. Goth., III, 36, 9). Сигналы трубой подавались к штурму и позднее, во время подавления мятежа дукса Павла в 673 г. (Julian. Hist. Wamb., 13; 17).

В качестве некоего вида сигнала у готов Аммиан упоминает classicum – в римской армии сигнал различными инструментами для сбора войск у претория (Liv., VII, 36, 9; Amm., XXI, 5,1). Упоминая этот римский сигнал у готов, Аммиан рассказывает о начале их восстания, когда готы «подняли, по обычаю, значки и сурово звучали звонкие классики» (Amm., XXXI, 5, 8: vexillis de more sublatis auditisque triste sonantibus classicis; ср.: Ennod. Paneg., 8, 39). По-видимому, речь шла о сигнале «к бою» или «в поход», который играли различные музыкальные инструменты. Впрочем, в другом пассаже Аммиан говорит об этих же сигналах непосредственно в бою, во время очередной атаки батавов (Amm., XVI,12, 45; также см.: XXIV, 6,11), а также при остановке войска на бивуак (Amm., XXIV, 8, 7).

В целом, судя по источникам, в качестве боевых музыкальных инструментов готы использовали два вида труб, прямую и искривленную, а также рог. Поскольку сохранились лишь краткие упоминания, нельзя с уверенностью сказать о том, повлияла ли на использование какого-то из вышеупомянутых инструментов римская военная традиция. Все эти инструменты уже были известны древним германцам, а поскольку готы использовали их уже в первые годы своего поселения на территорию империи, то кажется более вероятным, что использование данных инструментов представляет все же неримскую традицию. Видимо, управление войсками с помощью музыкальных инструментов у готов в последней трети IV в. не было очень развито, имелись сигналы для основных команд, чтобы воины не путали в суматохе боя: к бою, по которому шли в атаку, возможно, также «к оружию». В ходе битвы сигналов было немного: к наступлению, к отступлению. Все это, видимо, говорит о слабой координации частей армии на поле боя и о несильной дисциплине.

Другим способом наблюдения за подразделениями на поле боя и управления ими являлись значки, которые показывали место, где находится определенный отряд в данный момент. Уже кимвры располагали многочисленными боевыми значками, 33 из которых захватили римляне после битвы при Верцеллах в 101 г. до н. э. (Plut. Marius, 27, 6; Eutrop., V, 2, 2). Также и Цезарь упоминает о наличии у германцев «боевых значков» (Caes. B. G., IV,15: signa militaria). У визиготского отряда, оборонявшего лагерь от римлян около Тулузы в 439 г., был знаменосец, хотя не было предводителя (Merob. Paneg., II,155: signifer). Речь, следовательно, идет о значке определенного подразделения. Эннодий также упоминает, что в конце V—VI вв. значки были у отдельных подразделений, показывающие их место в строю (Ennod. Paneg., 7, 32).

Вообще же функции штандартов развивались с течением времени. Аммиан (XXXI, 5, 8), рассказывая о визиготах, выходящих в поход, говорит, что они, «по обычаю», подняли значки (vexilla). Можно, конечно, это понять в прямом смысле, что значки взяли в руки и понесли их, но можно представить это и как определенный культовый акт поднятия знамени. Ведь еще у древних германцев для битвы из священных рощ извлекали «изображения и значки» (Tac. Germ., 7: effigiesque et signa). По-видимому, это связано с религиозным представлением германцев о том, что в бою вместе со сражающимися присутствует Бог, который пристально наблюдает за ними (Tac. Germ., 7). Видимо, у кимвров подобным священным атрибутом был медный (бронзовый) бык, на котором они клялись (Plut. Marius, 23, 7). У готов в III—IV вв., вероятно, еще сохранялась первоначальная культовая функция знамени, которая сохранилась с принятием христианства, претерпев, впрочем, идеологическую эволюцию. Теперь значок носил христианские символы и считался носителем божьей благодати и освящался в церкви у алтаря. Царский же значок визиготов и вообще нес в себе реликвию – кусочек Креста Господнего (Lib. ord., col. 151—152) – символ и источник победы. Причем сами значки в мирное время, видимо, хранились в преторианской церкви Петра и Павла, расположенной в предместьях Толедо, ведь во время торжественной церемонии отправления короля с армией в поход штандарты получали именно в этой церкви (Lib. ord., col. 152).