Зачем нам такие несуразные христианские требования. От них только один вред. Геи, лесбиянки, взявшие на воспитание детей, не должны об этом задумываться. Но есть отдельные, варварские страны они по-прежнему практикуют сожительство мужчин и женщин. Определяют половую принадлежность ребенка не по желанию дитя, а по физиологическим признакам…»

Леонид слушал этот бред неглупого человека, предназначавшийся для нового поколения масс. Эти самые массы будут лизать друг друга, сосать, тыкать чем попало в непотребные места и наследников у них не должно быть. Без детей, однако не обойдутся, но что это будут за дети? Дети из инкубатора, снабженного искусственным интеллектом. Клин Гейтц не преминул сообщил греку, что учеными уже ведутся работы по созданию такового для их зачатия и выращивания. «Ими, ювенальные службы могут если посчитают нужным снабжать однополые пары, а если те будут себя плохо вести, забирать и передавать другим семьям более достойным. При этом такие семьи будут равнодушны и не упадут на землю, не станут биться в истерике и кричать: «За что, за что вы отбираете мою кровинушку». Не вашего ребенка забрали, а, если происходит его изъятие, то так значит нужно властям. У этих сообществ не будет настоящей любви, один лишь секс для снятия стресса. Но этот самый стресс можно будет снимать и алкоголем, и потреблением наркотиков, да чем угодно. Христианские законы из далеких веков будут не для них. Их вымарают из библии или же отнесут на задний план. То, что было раньше позволено всем без исключения людям, будет позволено лишь кучке богатеев из Бильдербергского клуба. У них все будет, как положено из спокон веков: жены красавицы, возможно их как когда-то в средние века будут воровать специальные службы и привозить на продажу магнатам, счастливые радостные дети без всякого там выбора пола, в случае каких-то отклонений сделают хромосомный анализ и в зависимости от полученных результатов пропишут на определенное время попить те или иные половые гормоны. Какие проблемы? Никаких! Жизнь должна быть прекрасна, а может даже и бессмертна если абортированные эмбрионы человеческих детей мы пустим на переработку и производство всевозможных кремов молодости».

— Да-да-да, а что собственно требуется от меня? ― спросил грек и, вспоминая Михаила Хазарского и его товарища, глядя как они тайком таскали попеременно к себе в номер раскрашенных проституток, усомнился в идеях этого главного специалиста ― защитника всех геев и лесбиянок. ― У меня на этот счет есть кое-какие сомнения. В этих ваших рассуждениях нет Бога. Неужели природа так слаба и не возьмет свое, причитающее ей по праву? Неужели согласно вашим фантазиям вдруг наступит новая эра ― ваши мысли превратятся в что-то стоящее? ― спросил Леонид Маргулис, а может и не Маргулис. Он же всегда при знакомстве говорил свою фамилию шепотом, прикрываясь ладонью руки, якобы от любопытных посторонних людей. Петух номер два ― Клин Гейтц ее тоже однажды услышал, однако повторить так и не смог. Оттого воспользовался всего лишь именем. Так было проще вести разговор. Не нужно было напрягать голову.

— Мне понятны Леонид все ваши сомнения. Михаил, да и его женушка Олег, наверняка, бегают к своим бывшим супругам. Ну и что из того? Они находятся под нашим давлением. Михаилу придется присматриваться к толстой заднице Олега. Наступит время, они попробуют друг друга. Не это главное. Да и еще вы упомянули Бога. Так мы давно уже в него не верим, не верим и в бессмертную душу. Что такое душа? Это, что-то наподобие Виндовса. У нас найдутся программисты и мы переформатируем человека. Пройдет время и в мире не будет сомневающихся людей, они с удовольствием станут отдавать своих детей нам на воспитание. А наша задача будет заключаться в том, чтобы взрастить новые поколения мужчин по нашим лекалам. Зачем им держаться за юбки женщин. Они станут свободными от половых предрассудков гражданами, а уж дальше, когда их количество перевалит за миллионы, но не за миллиард, мы посмотрим.

— Ну, а я здесь, выражаясь вашим языком, каким местом могу быть полезен? Я ведь организую и разыгрываю красочные языческие сцены из нормальной жизни прошлых веков славянских народов.

— А вот каким! У нас пока нет инкубаторов для выращивания детей. Они скоро появятся, а значит нам пока придется пользоваться обычным дедовским способом. Мне из того материала, которым вы снабдили Михаила и Олега понравился праздник Ивана Купала. Только здесь не должно быть женщин, ― по-вашему, русалок. Их привозить не следует. Одни мужики, такие, о-го-го! Жеребцы!

— Водяные, ― подсказал Леонид. ― Да-да, водяные. Они вольны делать что только захотят. Женщин мы им найдем ― лесбиянок. Этим водяным необязательно искать среди женщин ― женщин. Сгодятся все и даже те, которые считают себя мужиками. Этот праздник будет для них. Над стыдом и срамом должна преобладать грубая мужская сила. Здесь недалеко от города есть одно живописное место, протекает небольшая река и есть зеленый-презеленый остров. Мы в шутку назовем его островом Лес бис. ― Грек задергался на стуле, до него дошло, что затевает этот опасный человек в прошлом настоящий мужик. От его развеселых игрищ появятся незаконно рожденные дети. Их будут отбирать перемешивать и снабжать ими семейные нетрадиционные пары в первую очередь лесбиянок, а затем может даже геев.

— Извините, я вас на минуту оставлю, мне нужно сделать один конфиденциальный звонок, ― и Клин Гейтц показал пальцем на небо: ― А вы осмотритесь, этот ресторан необычный, здесь собирается особый народ, ― и он ушел.

Маргулис, а может и не Маргулис нехотя повел глазами по залу. Он много часов провел в самолете и, хотя там и кормили, остался недоволен, рассчитывал здесь насытиться вволю. И все бы ничего, но, то, что он увидел, привело его просто в ужас: слащавые лобзания мужчин с мужчинами и женщин с женщинами не способствовало появлению аппетита и даже наоборот ― могло привести к рвоте. Возможно, оттого что многие из посетителей ресторана, зная о присутствии на вечере Клин Гейтца были не естественны ― работали на публику. Так не вели себя лишь молодожены: настоящие женихи и невесты.

Леонид чтобы пересилить себя тут же перевел глаза вниз на хорошо сервированный стол, вдыхая запахи отменных яств, взял в руки нож и вилку затем пододвинул к себе широкое блюдо, заполненное жареным стейком мраморной говядины под соусом, картофелем фри и какой-то зеленью. Не поднимая головы, грек, неторопливо принялся уплетать за обе щеки содержимое. Он не стал дожидаться прихода важного представителя ― заказчика. При этом Маргулис, а может и не Маргулис пытался понять,