— А может, они фетишисты? — новая версия также показалась интересной.

— Эта версия подтвердится только при наличии статистики о подобного рода кражах в городе. Как правило, фетишисты «заклинены» на предметах одной направленности. В моей практике был клептоман, ориентированный на мужские меховые шапки. Ушанки были связаны у него с определенными переживаниями сексуального толка. Когда к нему в дом пришли с обыском, то обнаружили в шкафу целую коллекцию. Фетишист не продал ни одной шапки. Он их складировал, разглядывал и получал удовольствие…

— Несчастный человек, — посочувствовал Толик. — Надеюсь, что в скором будущем медицина достигнет таких высот, что преступников будут лечить таблетками, а не отлавливать и сажать за решетку. Если верить британским ученым, за все преступления отвечает определенный ген. Люди, у которых в организме имеется этот ген, связанный с низким уровнем энзима моноаминоксидаза, потенциально гораздо более опасны для общества. Моноаминоксидаза расщепляет вещества мозга, которые, по мнению исследователей, задействованы в появлении некоторых поведенческих модулей, в том числе агрессии. Один из исследователей — Терри Моффитт считает, что треть населения планеты имеет генетическую структуру, связанную с пониженным уровнем активности моноаминоксидазы.

— Треть населения планеты! — Лина от удивления чуть руль не выпустила. — Это же тридцать процентов! То есть каждый третий, по его мнению, потенциальный преступник! Нет, от такой статистики самому впору свихнуться. Правильно я сделала, что завязала с психологией. Чтобы сохранить адекватное восприятие жизни, лучше общаться с нормальными людьми.

— Прекрасно, — порадовался за нее Анатолий. — Но ты не учла того, что эти тридцать процентов, или каждый третий, будут сами стремиться к общению с тобой и в покое тебя не оставят ни за какие коврижки!

— Да! — печально вздохнула Ангелина. — Нельзя жить в обществе и быть от него свободным. У-у-у, как мне все это надоело!

— Не страдай, мой ангел. Люди ко всему привыкают, и ты — не исключение. Хочешь, я тебя насмешу?.. Хочешь?..

— Хочу! — неожиданно согласилась она. — Я как подумаю о трупе в багажнике, меня сразу истерический хохот пробирать начинает. Боюсь не совладать с эмоциями, и боюсь, что Голубев меня не поймет. Нужно заранее посмеяться, чтобы потом не прорвало.

— Вполне нормальная реакция, — успокоил ее доктор. — Обратный рефлекс называется, кстати, не такая редкая штука в наше время. Однако указывает на оригинальность индивида.

И Анатолий рассказал Ангелине историю из жизни своего друга, врача из небольшого белорусского городка.

В травматологическое отделение поступил больной, которого проезжающие мимо врачи скорой помощи с трудом отбили у разъяренной толпы. Когда пациент очнулся, то поведал, что накануне Дня Победы они с друзьями всю ночь отмечали великий праздник и к утру допились до зеленых чертей. А у этого патриота была довольно экстравагантная внешность: сам здоровый, а голова лысая и гладкая, как бильярдный шар. Прозвище у него было — Глобус, одевался по последней молодежной моде — во все черное и кожаное. Ну вот, когда он заснул, друзья над ним решили подшутить и размалевали фломастерами его лысую голову. На лбу, висках и затылке они понаписали лозунги: «Смерть партизанам!», «Да здравствует Адольф Гитлер!», «Смерть советским гадам!» Закончив работу, довольные шутники улеглись спать. Так уж получилось, что разрисованный товарищ проснулся раньше всех и решил отправиться в ближайший гастроном. Войдя в троллейбус, Глобус мирно встал у задних дверей. Но в троллейбусе ехали местные ветераны на утренний митинг по случаю Дня Победы. Они стали возмущаться и оскорблять мужика. Поднялся шум, затем началась потасовка. Ничего не понимающего Глобуса ударили по разрисованной голове, кто-то плюнул ему в лицо. Изумление его было настолько велико, что он какое-то время не реагировал и не отвечал на удары и оскорбления, но потом из самообороны вынужден был вступить в драку. Ветераны приняли его за чернорубашечника и совместно с подоспевшей молодежью избили до синевы и выбросили из троллейбуса. Но и на тротуаре к нему нескончаемым потоком подходили и женщины, и мужчины, и девушки, и юноши. Все в один голос корили его и норовили пнуть. Несчастный Глобус с профашистскими лозунгами на голове беспомощно озирался по сторонам и отбивался от растущей негодующей толпы. Могло бы и до самосуда дойти, но проезжавшие мимо врачи спасли его от избиения. В больнице, в приемном покое у зеркала над раковиной он увидел свою покрытую надписями и синяками голову и все понял. Но самое странное, что своих друзей этот добряк простил и зла на них не держал.

Ангелина, как и обещала, хохотала до слез.

— Я все поняла, — всхлипывала она. — Ты специально рассказал такую историю, чтобы меня разжалобить. Но я ведь на Илюху зла не держу и не запрещаю тебе ему помогать. Я понимаю, что он не виноват в том, что труп подбросили в его машину, а не в нашу. По большому счету, мы ему еще и благодарны должны быть за то, что он принял удар на себя.

— Спасибо, добрая женщина, — поцеловал ее руку Толик. — Но, пожалуйста, держи покрепче руль. А то, когда ты хохочешь, машину вправо уводит. Не ровен час, в кювет улетим.

— Да мы уже почти приехали, — обнадежила его невеста. — Давай натягивать серьезные лица, а то Голубев оскорбится.

Подняв воротник куртки, заложив руки за спину, Илья описывал круги вокруг своего грязного «мерседеса», как сторожевая собака вокруг родимой будки.

— Ну, наконец-то! — на его измученном лице проскользнула короткая улыбка. — Я ж себя уже два часа преступником ощущаю. Все мерещится, что вот-вот за мной менты приедут и расстреляют прямо на месте без суда и следствия.

— Не дрейфь, Илюха! — обнял друга Анатолий. — Если уж нас расстреляют, то обоих. Я тебя в обиду не дам. Давай, показывай свою находку.

— На! — Голубев кинул Анатолию ключи от багажника. — Сам посмотри. Я боюсь, что меня стошнит, могу ненароком запачкать какую-нибудь важную улику.

Анатолий поймал ключи, надел на руки перчатки, чтобы не оставлять на замке и крышке багажника лишних отпечатков пальцев, и аккуратно приподнял крышку. Мужчина в сером спортивном костюме и вязаной шапочке, натянутой на глаза, скукожившись лежал в багажнике. Без сомнения это был труп. Налицо были признаки окоченения и едва проступающие трупные пятна. У него были связаны кисти рук, веревка проходила между ног и туго обвивала щиколотки. От такой стреноженности тело приняло позу эмбриона и, несмотря на то, что в живом виде мужчина был рослым и крупным, легко уместилось в багажнике. На шее виднелся фиолетовый рубец, кожа была ободрана, похоже, что жертву долго душили. У мужчины был приоткрыт рот, язык вывалился, будто он дразнился, а глаза выпучились, точно у циркового клона. Анатолий чуть-чуть сдвинул вязаную шапочку и ахнул. В подброшенном Голубеву трупе он опознал круглолицего.

— Это он! — подтвердила Ангелина. — Второй псевдогаишник, тот, который представлялся старшим лейтенантом. Наверное, из-за моего платья перессорились, вот его напарник и придушил.

— Мне до пейджера их разборки! — горячился Илья. — Пусть хоть в кислоте друг друга топят. Но зачем им нужно было подсовывать труп в мою машину?!