стороны, а героические баллады пусть литераторы выдумывают для услады дамских ушей! Следуйте, пожалуйста, за мной, — сказал я и легонько подтолкнул Потемкина.

Подойдя к перилам галереи я увидел, что штурм уже практически закончился. По центру крепости на коленях стояло человек сто сдавшихся, а по кругу, в основном перед выходами из различных помещений, лежали утыканные стрелами трупы. Лишь у дальней башни слышались выстрелы «Мосинок», но и они минут через пять закончились.

Штурм обошелся нам в пять убитых — четырех калмыков и одного казака и семнадцать раненых, все легкие. Турецкий комендант крепости был убит, а Ор-бей Саадет Ширинский сдался.

Калмыки проследовали дальше в степь, в соответствии с планом, а мы принялись прибираться. Доставшиеся нам пленники, вырыли во рву большие ямы и принялись стаскивать туда трупы. К Ласси отправили депешу, что все идет по плану — крепость наша. Караулы на стенах и у ворот переодели в турецкое барахло, а пленных потом закрыли в большом подвале, найденном под мечетью.

Пока все были заняты общественно полезным трудом, мы с Потемкиным имели беседу с Ор-беем. Оказалось, что Григорий Александрович сносно изъясняется и на турецком и на татарском, это кроме немецкого и французского — башковитый мужик. Я освоил только английский, да пару пошлых шуток и несколько команд на малийском диалекте «бамбара». Перед началом разговора я попросил Потемкина не удивляться, переводить дословно, клятвенно заверив его, что после все детально объясню.

Оказывается в этом веке, знатному человеку на войне, впрочем и везде, вполне комфортно — если тебя не убили в бою, остальные проблемы тебя не касаются, гарантируется приличное обхождение и возможность выкупа из плена. Видимо, поэтому Ор-бей сдался и вел себя достаточно спокойно, я же собирался сломать шаблон. Проведя фильтрацию пленников, мы выявили пару высокородных, судя по одежде, татар, одного из которых привели в бывший кабинет Ор-бея.

Григорий Александрович сидел за столом и переводил, а я подошел к татарину, поставленному на колени и заговорил с Ор-беем, — Ты Саадет почему такой спокойный, думаешь за выкуп домой уйдешь? Он кивнул головой и ответил утвердительно.

Я молча выхватил из ножен на бедре свой боевой нож, из того мира, и воткнул его в горло татарину. Выдергивая нож, я повернул татарина так, чтобы кровь из сонной артерии фонтаном хлынула на Ор-бея. Все также молча, вытер нож об одежду татарина и толкнул его вперед.

Ты Саадет ошибаешься! — продолжил я, как ни в чем не бывало разговор, — Завтра-послезавтра здесь на коленях будет стоять твой хан и еще неизвестно, чем все закончится, может я вас всех продам в рабство, может перережу глотки, посмотрим, что Гирей скажет! А теперь, если хочешь дожить до приезда хана, а не оказаться завернутым в свиную шкуру и подвешенным вниз головой на воротах, начинай рассказывать все без утайки, иначе я отдам тебя такому мастеру, что ты будешь проситься в свиную шкуру.

Слом шаблона работал безотказно — Саадет поплыл, это состояние я видел много раз в своей жизни, поэтому ошибки быть не могло. Пел он вдохновенно и о том, что ходят слухи, будто это Девлет-Гирей по приказу султана отравил Крым-Гирея, любимого в народе, и о том, что многие беи не хотят идти на войну с русскими, ведь сходить пограбить и захватить рабов — это одно, а вот идти под пушки — это совсем другой «коленкор», беи хотят выждать, посмотреть, кто будет брать верх, и тогда принимать решение, и о том что у Гирея пока только тридцать тысяч войска. Также он показал, где его казна и казна коменданта крепости — тот еще крысеныш!

Я не стал тянуть кота «за причиндалы» и после того, как закончили с Ор-беем, сам начал разговор. Попросил Потемкина выслушать до конца, а потом задавать вопросы. Рассказ мой, в целом, повторял то, что я рассказал Пугачеву, только в звании себя повысил до ротмистра и стал благородных кровей, да про царя не стал ничего говорить.

Потемкин, как человек, наверное более образованный, чем Пугачев, так легко — на «божье провидение», мою историю не списал.

— Как же это возможно Иван Николаевич! — всплеснул Потемкин руками.

— Не имею ни малейшего понятия Григорий Александрович, ученые мужи в том мире, хоть и раскрыли много тайн, но таких вещей тоже не ведают! — пожал плечами я, — Да это и неважно, на самом деле, мы уже здесь, с вами, думаю, что вещи из того мира подтверждают правдивость моего рассказа.

— Ваша правда, это настолько невероятно, что проще об этом и не вспоминать, а что вы Иван Николаевич дальше собираетесь предпринять?

— Продолжать то дело, которому посвятил жизнь в том мире и продолжил в этом — служить на благо России-матушки Григорий Александрович!

Глава 21

Гирей

Сославшись на необходимость все обдумать, Потемкин попрощался и пошел к себе, в бывшие апартаменты коменданта крепости, а мы с Добрым разместились в доме Ор-бея.

Ну и отлично! Пусть все обдумает, утром на свежую голову продолжим, если захочет, а с меня обязанности командира отряда никто не снимал, пойду тянуть военную лямку. Проверил посты, и размещение личного состава, переговорил с сотником Васильевым — старшим у казаков, по графику проверки караулов. Разместились нормально, в крепости места достаточно, вода в колодцах свежая и прохладная, склады с провизией забиты под завязку, часовые бдят — «ляпота», можно и самому немного передохнуть.

Ночь прошла без эксцессов, калмыки вернулись — все идет по плану. Первая половина следующего дня прошла в ожидании, с внутреннего двора я всех, кроме часовых на воротах, убрал, чтобы не «отсвечивали», а мы с Потемкиным, переодевшись в форму турецких офицеров и загримировавшись в меру сил подручными средствами, прогуливались по галерее. Серьезных разговоров Потемкин не затевал, беседовали в основном по тактике наших дальнейших действий.

Примерно часа через три после полудня, прибежал казак и доложил, что со стороны Крыма быстро движется небольшая группа всадников. Кажется, это наши клиенты!

Через полчаса, во двор крепости, поднимая клубы серой пыли, залетели четыре всадника на взмыленных лошадях.

Потемкин, напустив на лицо недовольный вид, спросил по-татарски, — Нэрсэ булды? (Что случилось?).

Старший, кружась на месте на разгоряченном коне, прокричал, — Болук-баши1 эфэнде, руслар Чонгар аша утеп, Ак-мэчетне талыйлар, алар белэн ойратларнын зур орда, алар барлык авылларны яндыралар эм Кафуга барырга жыеналар! (Господин капитан, русские прошли через Чонгар и разграбили Белую мечеть, с ними большой отряд