Выходило так, что их догонят – поскачут они верхом или попытаются скрыться пешими – местность открытая… Сдаваться в плен негоже – Фридрих достаточно злопамятный человек, и «рыцарским» его поведение к плененным противникам никак не назовешь – были уже прецеденты. Ну а не запомнить человека, которого считают одним из главных «виновников» поражения при Кунерсдорфе, особенно если самому королю пришлось пережить погоню сослуживцев этого человека… На хорошее отношение нельзя было надеяться – либо «помрешь от ран», либо вернешься инвалидом, кашляющим кровью. Ну и, в конце концов, нужно было выручать товарищей, иначе обоз и охраняющих его улан просто вырежут при внезапной атаке.

В этот момент попаданец вспомнил внезапно свои мысли во время падения.

– Что ж, – с горечью прошептал он сам себе, – не самая глупая смерть…

Быстро спустившись, коротко обрисовал ситуацию Макару.

– Отдавай-ка мне свою пику да пистолеты… Заряжены?

– Да… Э, господин поручик, я с вами!

– Что со мной? – жестко спросил попаданец. – Рука у тебе не рабочая, да и предупредить кто-то должен – иначе вырежут наш обоз и наших ребят вместе с обозом. Ясно?

Рядовой сглотнул.

– А как же…

– А вот так же. Повезет – так жив останусь, а нет – так хоть помер не напрасно. Постараюсь задержать их хоть на пять минут, авось и оторвешься – на длинных дистанциях наши лошадки лучше.

Вытащив заветный флакончик, ножом отковырял пробку и налил в каску. Цыган обещал, что лошадь пьет это охотно и совершенно дуреет, становясь храброй, быстрой и не восприимчивой к ранам. Ну а как иначе заставить ее идти лоб в лоб на кирасирских битюгов? Разбавить водой из фляги и вылить получившуюся смесь в подставленную ладонь – из каски коню неудобно.

Снежок вдохнул воздух и с явной охотой слизнул угощение. Остатки из флакончика выпил сам. Ну все…

– Давай, Макар, может, и свидимся…

Обнялись на прощание, и уланы вскочили на коней.

Выехав из-за холма на пофыркивающем белом коне, поручик неторопливо отправился к мосту, Макар же с ходу принялся настегивать свою кобылу. Со стороны кирасир раздались невнятные воинственные возгласы, и примерно десяток всадников пришпорили коней, направляясь к мосту.

Пришпорил Снежка и князь, конь охотно пошел, и опытный наездник почувствовал, что тот буквально рвется в битву. Да и у самого воина сердце билось как сумасшедшее. Ноздри начали раздуваться, а губы растянулись в хищном оскале – бой!

– Слава! – заорал он во всю глотку, переходя в галоп. Сильные руки, держащие две пики, наклонили их почти горизонтально. Пруссаки завопили что-то неразборчиво и выставили палаши, на ходу пытаясь сомкнуть строй.

Н-на! И пики выбрасываются вперед с невероятной скоростью. Одному из кирасир пика пронзает лицо – и куска головы как не бывало, настолько силен и точен был удар. Второму усачу пика влетает в горло – и пронзает насквозь, фактически отделив голову от туловища. Сила же и скорость удара таковы, что пика устремляется дальше, и следующий прусский кирасир получает ранение в плечо.

Столкновение! Попаданец был к нему готов, должным образом привстав в стременах перед ударом. Его выбросило вперед, но и в падении поручик ухватил одного из врагов, увлекая вниз. Упавшему Игорь вырвал пальцами кадык и вытащил из висевших на поясе пруссака ножен длинный кинжал. Почти такой же вылетел из его собственных.

В дикой давке русский поручик вертелся под копытами прусских лошадей, разрезая животным животы и подпруги – нужна баррикада, чтобы кавалеристы не смогли проскочить ее с ходу. Не обошел он своим вниманием и людей…

Раз! И острие кинжала вонзается под кирасу в нижнюю часть живота худому пруссаку, сдавленному товарищами. Два! И лезвие кинжала распахивает ляжку кирасиру по соседству – почти до кости. Три! Сильные руки хватают третьего врага за пояс и сдергивают с седла вниз. Добить упавшего ударом каблука в горло…

Прыжок вверх – и Грифич оказывается в опустевшем седле одного из кирасирских коней. Два взмаха руками с зажатыми в них кинжалами – и один из врагов беззвучно сползает с коня, а второй что-то вопит, держась за торчащий из глаза клинок.

– Вжж! – вылетел из ножен клинок тульской работы, и поперек горла одного из врагов появляется кровавая полоса.

Враги достаточно далеко и тянутся к пистолетам[63]– опередить их и выхватить пистолеты первым, кобуры-то у попаданца куда более продуманные! Сабля Грифича повисает на темляке, гремят выстрелы, и один из врагов склоняется к гриве коня, второй же только оглушен. Добить! Князь одним прыжком вскакивает на седло ногами и прыгает к оглушенному кирасиру. Короткий удар эфесом сабли в висок – враг падает. Тут же поручик перерезает горло коню убитого пруссака – баррикада…

Передовой отряд уничтожен, и настолько быстро, что прославленные немецкие воины не успевают прийти на помощь товарищам. Пока они не опомнились, Игорь добивает нескольких коней и подтаскивает трупы поближе друг к другу, создавая завал. Обойти? Каменный мост шириной около трех с половиной метров, да и массивные каменные перила…

Успел – и к мосту подлетают пруссаки. Пространство перед ним небольшое, так что они толпятся, мешая друг другу. Вояки они прекрасные, но столь внезапная гибель товарищей заставила растеряться – ничем иным такую давку не объяснить. Стороны обмениваются выстрелами, но если князь целит исключительно в коней (баррикада!), то кирасиры – в поручика, который не собирается принимать грудью пули.

Попаданец как будто распараллелил свое сознание и успевает следить за всеми противниками сразу. Нацеленное в него дуло пистолета от крайнего справа кирасира он игнорирует, потому что видит его ствол немного сбоку, а это верная примета промаха.

Ветеран с жутким шрамом вдоль блекло-рыжей брови метко целится, но… в последний момент подогретый цыганским допингом попаданец просто приседает, и пуля пролетает мимо[64]. Начинаются «пляски» под пулями, но длятся они недолго, не зря поручик целил именно по лошадям. Вот одна упала – наездник успел соскочить. Вторая жалобно ржет и пытается лечь.

Пользуясь заминкой, князь перелетает баррикаду (спасибо спорту!) и врезается в строй. Это настолько дико – пеший атакует конных, что противники теряются. Ненадолго, но и этого хватает, попаданец вертится внизу и просто калечит лошадей, перерубая им ноги.