Воцаряется хаос, и… кирасиры отступают. Немного, просто чтобы перегруппироваться и спешиться. Пользуясь хаосом, Игорь нанизывает еще одного из противников на острие сабли, прыгнув вслед и ударив в спину, после чего забирает палаш из мертвой руки поверженного. С двумя клинками можно многое натворить…

Быстро обшариваются мертвые тела, кобуры и седельные сумки – пистолеты, порох, пули! Едва успел сложить их отдельно, как начинается атака спешившихся кирасир. Пытаются идти строем, в ряд по трое – больше не получается из-за ширины моста и трупов под ногами. Привычка кирасир к сомкнутому строю, примененная бездумно, на этот раз подвела, идти строем по лошадиным и человеческим трупам – идея не самая лучшая. Тем более что некоторые лошади еще живы и кирасиры отвлекаются, добивая животных.

Поручику же… Рраз! И следует прыжок на высокие каменные перила по правую руку. Затем короткая пробежка по ним – и прыжок на ближайшего к нему пруссака. Тот хороший воин и успевает отбить чудовищный по силе и скорости удар палашом. Но не успевает отбить удар второго клинка и падает с рассеченной головой.

Затем стремительное падение-выпад, и капрал со свежей раной на лбу и оспинами на лице не успевает отбить стремительный выпад палашом (действует цыганский «допинг»!) и валится под ноги, хрипя пронзенным горлом и суча ногами. Последний пятится и падает – во многом из-за инфернального вида попаданца, который вывозился в лошадиных кишках. Игорь рубит упавшего саблей по ногам, а когда тот непроизвольно скорчился от боли, добивает острием палаша в шею.

Заминка… Улан спешно собирает и перезаряжает оружие. Пусть он скептически относится к огнестрелу восемнадцатого века, но владеть им умеет – и отменно! В том числе и перезаряжать, офицер мог бы дать фору любому из ветеранов Фридриха, способных сделать шесть выстрелов в минуту, перекрыв этот рекорд почти вдвое, все-таки пистолет заряжается чуточку быстрее. А уж когда не нужно стрелять, а только перезарядить… Пруссаки не успели и опомниться, как перед князем лежали полтора десятка заряженных пистолетов, а сам он спешно затаскивал тяжеленную тушу убитой лошади поверх другой, создавая достаточно надежную защиту от пуль.

Вперед вышел один из кирасирских офицеров, держа в руке зеленую ветвь. Грифич встал во весь рост – для пуль, особенно пистолетных, было далековато.

– Мы есть… кирасиры великаго Фридриха… – на ломаном русском начал он.

– Я знаю немецкий, – ответил ему Игорь на немецком же, – не стоит коверкать язык.

Благодарно поклонившись, немец продолжил:

– Мы уже сталкивались с русскими уланами и признаем, что они воины, ничем не уступающие нам.

Ответный поклон кирасиру, и тот продолжает:

– Может, пропустишь нас? Вестовой с пакетом уже ускакал, и тебе нет нужды умирать.

«Какой пакет?» – пронеслось в голове у попаданца, но почти тут же он понял – пруссаки решили, что наткнулись на гонцов, один из которых ускакал, а второй остался прикрывать отход. Хорошо… Похоже, конкретно эти вояки не подозревают о русском обозе. Но если пропустить – это ненадолго…

– Мне нравится это место, – скаля зубы, ответил поручик, – здесь хорошо умирать.

– Но ты ранен, а мы обещаем тебе приемлемое содержание в плену, – попытался вразумить его кирасир.

«Верить им? Они дадут слово, а вот вышестоящее командование такого слова не давало…»

– Это не моя кровь, – оскалил зубы князь, – а ваша.

Он прекрасно знал, что после того, как вспорол животы нескольким лошадям, покрылся кровью буквально с ног до головы.

Разговоры поручику надоели, пруссакам он не слишком верил – были уже прецеденты как в этой, так и в минувших войнах, да и… Если уж погибать (а в этом попаданец уже не сомневался), то красиво.

– И скот падет… – негромко продекламировал он. А затем начал повышать голос с каждой новой строчкой: – И близкие умрут. Все люди смертны! Лишь одно бессмертно! Слава великих дел!!!

Отсалютовав клинком, кирасир Фридриха ушел, и начался планомерный бой, без всяких наскоков и попыток взять одиночку с голыми клинками. Два-три (а больше не получалось из-за ширины моста и наваленных трупов) фехтовальщика шли вперед, прикрываемые стрелками. Грифич, подстегнутый допингом, отстреливался, прыгал пардусом и убивал, убивал… Непонятно было, почему они не хотят дождаться пикинеров или артиллерию… Может, скорость важнее всего? Или профессиональная гордость – та, что превыше разума…

Убивал, но и сам получал раны. Раны неопасные по отдельности, но многочисленные – зацепила пуля на излете или задел слегка вражеский клинок. Его изматывали, и атака шла за атакой. Поручик понял, что вот он конец – даже его железная выносливость начала подводить.

Он едва держался на ногах, но старательно изображал не знающего усталости берсерка. Во время редкого перерыва увидел обломок собственной пики и упер острие между трупов, привалившись к древку спиной. Стало намного легче стоять, и выстрелы снова стали меткими.

Постепенно в ушах стало звенеть, предметы теряли четкость, но фигуры врагов он видел хорошо и стрелял…

* * *

Тотлебен взглянул в подзорную трубу на берлинцев, строящих укрепления в предместьях, и приподнял уголки губ в злой улыбке. Командующий русским авангардом обладал авантюрным характером и, вместо того чтобы «связать» гарнизон прусской столицы и начать правильную осаду, решил начать штурм. Риск, но зато вся слава достанется ему!

– Начать обстрел, – азартно скомандовал генерал, и в предместья Берлина полетели ядра с зажигательным составом внутри.

Берлинцы стойко оборонялись, и помимо 1200 солдат гарнизона в строй встали находящиеся в городе выздоравливающие солдаты и некоторые горожане.

Обстрел и попытки штурма продолжались до утра, когда стало ясно – с наскока Берлин не взять. К тому же донесли о приближении пятитысячного отряда пруссаков под командованием Евгения Вюртембергского. Тотлебен аж почернел от ярости, но…

– Отступаем, – хрипло сказал он, – порох на исходе.

Русские войска начали сворачиваться под ликующие возгласы горожан.

– Уланы! – кричал ворвавшийся в лагерь гонец. – Русские уланы с обозом!

Подскакав к Тотлебену, молоденький корнет соскочил с коня и вытянулся во фрунт, глядя на генерала сияющими глазами.

– Уланский Варяжский перехватил войска Вюртембергского и дал им бой!

– Какой бой, как они здесь оказались?!

Через минуту голова генерала пошла кругом: оказывается, уланы сопровождали обоз, который они тайно (!) провели по землям противника. Тотлебен мало что понял из путаных, сумбурных объяснений корнета. Главное – полки Вюртембергского, спешившие на помощь берлинцам, надежно блокированы и что через пару часов к нему подъедет обоз, который уланы и сопровождали. Порох, свинец, медикаменты… наконец, сами «варяги» – один из славнейших полков русской армии! Теперь силы равны, и вполне возможно, слава покорителя Берлина все же не уйдет от генерала!