«…в 1949 г. Военно-историческое управление разослало письма офицерам и генералам, занимавшим командные должности в приграничных округах в 1941 г., с просьбой представить воспоминания по начальному периоду войны (с июня по сентябрь 1941 г.). К сожалению, абсолютное большинство запросов осталось без ответа. Всего в течение 1949–1950 гг. было направлено 202 письма, прислали воспоминания 33, 15 человек отказались отвечать по различным причинам, от 164 ответы не были получены (из них пять человек к тому времени умерли).»

Как видим, работа началась не в 1952 году, а на три года раньше. Только с ней происходили странные вещи:

«В отчете Главного военно-научного управления за 1951 г. было отмечено, что работа над „Кратким стратегическим описанием“ тормозится из-за неподготовленности авторов, а также отсутствия необходимого материала. Задачей на 1952 г. было поставлено издание проекта рукописи для обсуждения.»

Только ни в 1952 году, ни в 1953-м, ни в 1956-м рукопись так и не была закончена, наконец,

«В 1956 г., после смены руководства Военно-научного управления, в очередной раз было принято решение об уточнении рукописи и интенсификации работы над трудом. Учитывая объем предстоящей работы и возможности Военно-исторического отдела, срок выхода труда был отнесен на три года. С целью улучшения работы над трудом был вновь сформирован авторский коллектив, улучшены условия работы, в том числе получены все необходимые разрешения на работу с архивными документами. В 1955–1956 гг. была продолжена работа по сбору воспоминаний о начальном периоде войны. С этой целью были разосланы письма с вопросами лицам командного состава полкового и дивизионного звена. На завершающем этапе работы (1957–1960 гг.) работу над главами о начальном этапе войны (в том числе по обработке полученных документальных материалов) вели полковники А. Н. Грылев, К. А. Черемухин, Н. М. Черепанов. Работа над „Стратегическим очерком“ была завершена в 1960 г. и в 1961 г. труд был издан „Воениздатом“ под грифом „Совершенно секретно“ под названием „Стратегический очерк Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг.“.»

И дальше в предисловии указано, что

«В 1989 г. в „Военно-историческом журнале“ были опубликованы выдержки из ответов генералов и офицеров на вопросы Военно-научного управления, заданные в 1952–1953 гг. (публикация была подготовлена редактором по проблемам истории стратегии и оперативного искусства журнала полковником В. П. Крикуновым), однако публикация была сопровождена неточной информацией о причинах возникновения публикуемых материалов.»

Оказывается, не ставился отдельно вопрос выяснить причины поражения в 1941-м году, работа велась в рамках составления «Стратегического очерка…», просто для публикации были отобраны соответствующие материалы с целью показать неготовность к началу войны, и то получилось довольно неоднозначно. Впрочем, у самого составителя сборника «Пишу исключительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны», опубликованный материал не очень сильно соответствует заявленному в названии, а конкретней — совсем не соответствует. Я даже думаю, что если бы те военачальники, ответы которых Военно-историческому управлению Генштаба были включены в сборник, узнав, что называется он «катастрофой», выразили бы редакторам свое неудовольствие в крайне резкой форме.

Например, есть ответ генерал-лейтенанта артиллерии Парсегова 1 октября 1949 года.

«В организационном отношении артиллерия Советской Армии до начала Великой Отечественной войны претерпела целый ряд изменений, и непосредственно перед Отечественной войной она имела уже стройную организационную систему, начиная от батальонной артиллерии и кончая артиллерией стрелкового корпуса, корпусной артиллерии, плюс к этому существовали артиллерийские полки РВГК… организационная структура артиллерии Советской армии вполне соответствовала требованиям данного периода войны и обеспечила разумное ее использование… Описываемый мною период, как известно, характеризуется исключительно маневренным действием войск, однако сравнительно успешные действия войск Юго-Западного фронта в период июнь-сентябрь 1941 г. по сравнению с другими фронтами следует объяснить, помимо многих других причин, организованным действием и правильным использованием артиллерии Юго-Западного фронта, как правило, артиллерийские части (группы) никогда не отрывались от стрелковых подразделений. Достаточно сказать, что твердая организация и управление огнем артиллерии не позволили противнику, как бы он и хотел, быстро форсировать реку Запад. БУГ; противник понес значительные потери, прежде чем ему удалось перейти ее. Наконец, наличие артиллерийских штабов и средств артиллерийской инструментальной разведки позволили достаточно прочно организовать оборону г. КИЕВА.»

Разумеется, были и успехи, и неудачи, даже локальные катастрофы, но заявлять о катастрофе всей РККА! Это бессовестная манипуляция, по крайней мере.

Ладно, пока оставим, пока мы о «Директиве». Абрамидзе Павел Ивлианович, генерал-майор, в июне 41-го командующий 72-й стрелковой дивизией 8-го стрелкового корпуса 26-й Армии Киевского особого военного округа:

«20.6.41 я получил шифровку от Генерального штаба следующего содержания: „Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, т. е. на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24.00 21.6.41года“.»

Абзац. Жуков еще Сталина не уговорил, что война начнется, еще фельдфебель Лисков не переплыл пограничную реку, а Генштаб уже разослал шифровки о приведении в боевую готовность командирам дивизий на границе.

Может это только в Киевском округе такое было, а адресов остальных округов в базе данных Генштаба не было и там не получали никаких шифровок? Так вот начальник автобронетанкового управления Прибалтийского особого военного округа П. П. Полубояров пишет о действиях механизированных корпусов округа, 12-ый механизированный корпус:

«В 23.00 16.6 из штаба ПрибВО была получена директива о приведении корпуса в боевую готовность, о чем было доложено шифром командиру корпуса генерал-майору тов. Шестопалову.»

О 3-м механизированном корпусе:

«Директива штаба ПрибВО о приведении корпуса в боевую готовность и выходе к государственной границе была получена также 16.6.41 года. К 19–20.6.41 г. соединения корпуса вышли в районы…»

Здесь уже почти за неделю до «внезапного» нападения какой-то провокатор из штаба ПрибВО приводит в боевую готовность механизированные корпуса. Только провокатор! А кто еще, если Сталин продолжал надеяться, что войну можно оттянуть и Тимошенко с Жуковым даже не приступали к сочинению Директивы № 1?

Если серьезно, то никакая армия, за исключением той мифической Красной Армии 41-го года, образ которой создан хрущевско-брежневской пропагандой, в русле которой послушно следовала советская историография, выполняя решения 20-го съезда, не приводится в боеготовность к часу «Х» по щелчку пальцев наркома Обороны после подписания какой-то директивы. Растащить самолёты по аэродрому и их замаскировать, нужно одно время, стрелковую дивизию отвести на несколько километров и посадить в окопы — другое, механизированный корпус вывести из парков и выдвинуть к границе — третье. Отсюда и такой разнобой в