Я снова кивнул и подлил себе камры.

– Этот Хамбара Гаттон – подлец, каких мало, – высказался призрак. – Как он мог? Это же не кто-нибудь, а наша леди Гетти. Второй такой в Мире нет.

Он говорил с пылом школьника, безнадежно влюбленного в королеву.

– Когда писался Кодекс Хрембера, – продолжил сэр Джуффин, – мне не удалось настоять, чтобы в него вошел отдельный закон о приоритете интересов жертвы. Смысл в том, что жертва преступления не должна испытывать ни новых страданий, ни даже обычных неудобств от действий следственных и судебных властей. Магистр Нуфлин, собственно, и зарубил мое предложение – раскричался о требованиях безопасности, а время-то было непростое, после ста лет непрерывной войны все взвинчены, настороже, на нервах; стоило кому-то из спорщиков первым сказать слово «безопасность», и большинство тут же на его стороне. Но старый Король был великодушен, дальновиден и к тому же чрезвычайно хитер. Благодаря ему не вошедшая в Кодекс статья о приоритете интересов жертвы превратилась в один из пунктов секретной служебной инструкции Канцелярии Скорой Расправы. Поэтому отпустить леди Гетти было нашей обязанностью, а вовсе не мягкосердечным поступком, как ты наверняка подумал. Делу от этого, впрочем, никакого вреда – самопишущую табличку с показаниями леди перед уходом подписала, а больше ничего и не требуется.

– Рад за нее, – сказал я. – И за все Соединенное Королевство заодно. Надо же, вроде худо-бедно выучился на юриста, а не знал, что у нас есть такие прекрасные законы.

– Не законы, а служебные инструкции. Их студентам знать не положено. И если сэр Шурф сейчас скажет, что тебе просто надо было подольше посидеть в библиотеке, я первым плюну в его кружку, не дожидаясь, пока это сделаешь ты.

– На самом деле в старой Университетской библиотеке вполне можно получить доступ к копиям черновиков служебных инструкций разных ведомств, в том числе и Канцелярии Скорой Расправы, – хладнокровно заметил Лонли-Локли. – Впрочем, для этого надо, во-первых, знать, что ищешь, а во-вторых, завязать близкие, доверительные отношения с библиотекарем. Поэтому в данном случае было бы несправедливо упрекать сэра Мелифаро в недостаточном рвении.

Надо же, язвительно подумал я, ушам своим не верю. «Было бы несправедливо упрекать», – ничего более приятного я от него, пожалуй, уже никогда не услышу. Придется, что ли, день в календаре отметить и праздновать потом каждый год.

– Ну как, ты уже окончательно проснулся? – поинтересовался шеф.

– Насколько это вообще возможно в моем положении, – вздохнул я. – Погодите, а как же вы отпустили леди Гетти? Сами же ей говорили, что лучше пока отсидеться в безопасности, в этой вашей камере…

– Во-первых, в камере теперь сидят влюбленные. Вернее, лежат. Сотофина девица дрыхнет без задних ног – что-что, а погружать жертву в безмятежный сон в Ордене Решеток и Зеркал умели даже послушники, и хвала Магистрам, что так. Видела бы бедняжка, какая роскошная у нее нынче борода, поседела бы раньше времени. А Магистр Махони, как я понимаю, использует свой досуг, чтобы власть костерить нас последними словами. Считаю, что человек, который по своей воле даже шевельнуться не может, имеет на это полное право. Я бы на его месте тоже всех проклинал.

И шеф умолк – не то задумался о тяжелой участи Магистра Махони, не то устроил переучет известных ему ругательств – а ну как однажды пригодятся.

– А что во-вторых? – нетерпеливо спросил я.

– А во-вторых, пока ты дрых, я выяснил, что Хамбары Гаттона больше нет в Мире, поэтому леди Гетти некого опасаться, – сэр Джуффин сообщил это таким будничным тоном, что я даже не сразу понял смысл сказанного.

– То есть он мертв?

Я хотел спросить: «И на кой вы меня в таком случае разбудили?» – но не стал. Что толку, дело-то все равно сделано, я уже на ногах, при этом отпускать домой меня, похоже, никто не собирается. Таковы условия задачи, одним из элементов которой я в данный момент являюсь. К сожалению.

– Почему непременно «мертв»? – удивился шеф. – Просто ушел человек на Темную Сторону. Не самый разумный поступок в его положении. Но вполне предсказуемый.

– И все-таки «на Темную Сторону» – это куда? В прошлый раз вы так и не объяснили.

Что хорошо – служба в Тайном Сыске быстро отучила меня скрывать собственное невежество. Ничего не знать и вечно обо всем расспрашивать – это в моем положении было совершенно нормально. А вот если бы я пару дней кряду воздерживался от вопросов, получил бы от шефа нагоняй. И поделом.

– Я бы тебе, конечно, рассказал про Темную Сторону, – вздохнул сэр Джуффин. – Но не имеет смысла тратить время на болтовню. Скоро сам все увидишь. Краем глаза, а все-таки. Допивай свою камру, только тебя, собственно, и ждем.

– Да я в, общем, уже… почти… Вот, теперь все, – и я поставил на стол пустую кружку.

В глазах у меня при этом почему-то потемнело, а сердце заколотилось так громко, что я даже немного смутился – надо же, какой шум поднял. И еще стало зябко, словно за моей спиной распахнулось невидимое окно, и в затылок дунул речной ветер, холодный, как в разгар зимы. Хотя где она, та зима.

При этом я вовсе не был испуган. Скажем так – в моей голове не промелькнуло ни единой панической мысли. Я ничего не знал о Темной Стороне, в глубине души предполагал, что это просто какая-то непонятная мне пока метафора, и уж точно не думал, будто Темная Сторона непременно должна оказаться страшным и опасным местом. То есть мой ум был вполне спокоен, страх испытывало только тело – совершенно непривычная ситуация. До сих пор эти двое всегда были заодно, и теперь я не знал, кому из них верить.

– А вы, господин Магарас, присмотрите пока тут за порядком, – сказал сэр Джуффин призраку. – И не покидайте кабинет, а то полицейских, чего доброго, распугаете – и где мы новых найдем? Уж пожалуйста, не подведите меня. Сэр Кофа обещал скоро быть. Он несет пироги из «Черного колоса» и уверяет, что они вполне достойны вашего внимания. Даже жаль, что мы с коллегами его не дождемся.

Призрак перекувыркнулся и взмыл под потолок. Очевидно, таким образом он выражал не то радость по поводу скорой встречи с превосходными пирогами, не то соболезнования лишенным этого счастья нам.

В коридоре я автоматически направился к выходу, но шеф развернул меня к лестнице, ведущей в подвал.

– Нам туда, – он сверкнул улыбкой, любезной, как лезвие укумбийской сабли. – Видишь ли, сэр Мелифаро, Темная Сторона – это как бы не совсем на улице.

– Похоже, сейчас выяснится, что она находится в общем сортире, – огрызнулся я.

– Чуть-чуть подальше, – сэр Джуффин и бровью не повел. – Но направление, в целом, указано верно.

Лонли-Локли следовал за нами с таким видом, словно собирался перекрыть мне путь к отступлению, если я, чего доброго, захочу сбежать. Тоже мне, нашел дезертира.

Торжественно прошествовав мимо входа в уборную, мы спустились еще этажом ниже, прошли мимо поворота, ведущего в помещение, где Шурф Лонли-Локли в перерывах между убийствами и бдениями в библиотеках обучал меня приемам Очевидной магии, и углубились в коридор, который привел нас к очередному лестничному пролету. Судя по тому, как долго пришлось спускаться, мы забрались в совсем уж глубокое подземелье. На этом подвальном этаже я до сих пор не бывал, даже не подозревал о его существовании и теперь озирался по сторонам с таким любопытством, словно никогда прежде не видел ни каменных стен, ни земляного пола – кроме них здесь не было ничего.