— Они могут зазвонить в любую минуту! Я сейчас же отправляюсь в путь!

— Дайте мне только предупредить Ковена, и я отправлюсь с вами. Вдвоем нам будет легче его найти.

Реми направился к строительным лесам, а Оливье вернулся в дом. И тут тайна, которая минуту назад как будто прояснилась, снова покрылась мраком, когда перед ним возник Пьер де Монту, еще более пыльный, чем обычно.

— Наконец-то я нашел вас, — проворчал он. — Вы можете гордиться, что заставили меня бежать. Почему вы не дождались меня?

— Я подумал, что, может быть, дела задержат вас дольше, чем вы того хотели, а мне нужно было вернуться сюда, чтобы успокоить Реми и тех, кого беспокоят намерения Матье... К сожалению, вы ошиблись...

— В чем?

— А в том, что король, несмотря на ваши утверждения, приехал в Фонтенбло.

— Это невозможно! Король во дворце Сите, куда его привезли на барже из Пон-Сен-Максанса. Я видел, как его переносили на носилках в дом.

— Вы что-то перепутали! Молодой служка, который сейчас наблюдает за работой наших каменщиков, видел его два дня назад: он пересекал Эсону верхом, в сопровождении свиты.

— А как он его узнал? Он видел его раньше?

— Не знаю, но все было как положено: величественный вид, красивая свита, флаги с цветами лилии...

— Не только Филипп имеет право на цветы лилии, и ваш будущий кюре, кажется, простофиля. Говорю вам, что раз короля доставили в Париж по воде, так это потому, что он болен.

— Он? Болен? Вот еще! Да он же железный!

— Но и железо может проржаветь насквозь. Я, к вашему сведению, постарался собрать побольше информации, и вот что выяснилось: охотясь, он, как обычно, углубился в лес один со своими собаками, как вдруг егеря услышали вой. Они бросились в ту сторону и нашли короля лежащим на"'земле около своего коня. Утро было холодным, землю покрывал иней, и деревья уже облетели. Так вот, когда егеря нашли Филиппа, они увидели оленя, убегавшего в лес, и один отросток его рогов имел форму креста, на котором играло солнце. Они были так испуганы, что никто и не подумал о том, чтобы преследовать зверя. Кроме того, нашлись дела и поважнее. Больного перенесли в замок, и ночью он пришел в сознание, но был так слаб, что его отнесли в лодку, спустились вниз по Уазе, поднялись по Сене до самого Сите... Что вы думаете об этой истории, мессир Куртене? Странно, не так ли?

Побледневший Оливье ответил не сразу. Он, казалось, с трудом перевел дыхание. Потом испуганно перекрестился:

— Да исполнится предсказание Великого магистра о смерти короля... и да свершится воля Господня без участия мэтра Матье. Правда, этот сумасшедший отправился недавно в Фонтенбло, чтобы преследовать... теперь уж не знаю кого!

— Думаю, что это монсеньор д'Эвре. У него поместье недалеко от замка. Если Матье де Монтрей бросился в погоню, думая, что преследует короля, он очень быстро обнаружит свою ошибку и вернется обратно.

— Вы так считаете?

— Он очень хорошо знает того, на кого охотится, впрочем, как и Людовика д'Эвре и Карла де Валуа. Он не может ошибиться.

— Но он сам не свой из-за своей идеи отмщения, она просто пожирает его. Но совершить ошибку, перепутав одного с другим, — в этом нет ничего невозможного.

— Если я правильно понял, то он бродит где-то в окрестностях замка Фонтенбло. Так как там нет никого, кроме охранников, он быстро поймет, что ошибся.

Монту, без сомнения, был прав. Однако Оливье не успокоился. Матье стал слишком непредсказуемым, чтобы можно было успокоиться. В эту минуту к нему подошел Реми. Оливье поделился с ним своими мыслями. Потрясенный молодой человек согласился с его мнением:

— Мой отец по-прежнему отлично соображает в том, что касается его ремесла. Но, когда речь заходит о короле, он совершенно теряет разум. Надо его найти. Одному Богу ведомо, что он способен совершить, если его предоставить самому себе!

— Согласен! Пора отправляться!

— Если вы предложите мне чем-нибудь подкрепиться, я с удовольствием пойду с вами, — проговорил Монту с приветливой улыбкой. — По правде говоря... я покинул Париж навсегда.

Лишь тогда под плащом у бывшего тамплиера Оливье заметил лук, которым тот пользовался с таким устрашающим умением.

— Что случилось?

— Захотелось посмотреть страну. Для здоровья полезно размяться.

По тому, как Монту оскалился при этих словах, Куртене понял, что больше тот ничего не скажет и что, должно быть, у него была веская причина для столь внезапного желания подышать деревенским воздухом. И так как Реми смотрел на пришельца с подозрением, Оливье поспешил добавить:

— Со времени Нельской башни я знаю, какой вы надежный боевой товарищ! Беру вас с собой... с радостью!

Пока он сопровождал Монту на постоялый двор, Реми пошел к каноникам просить лошадей, чтобы как можно быстрее отправиться в Фонтенбло, которое располагалось примерно в восьми лье отсюда. И ради этого он решился на бессовестную ложь: сказал им, что его отец в течение нескольких дней страдает ужасными головными болями. Чтобы излечиться, он отправился в Мелен — помолиться Святому Аспе, целителю, об облегчении своих страданий. Однако он долго не возвращался, и Реми, беспокоясь, хотел отправиться искать его вместе с двумя товарищами, но пешком это путешествие заняло бы слишком много времени. Серьезно беспокоясь за человека, талант которого трудно было переоценить, капитул выделил трех крепких мулов, при виде которых Монту изрядно развеселился:

— Верхом на этих мулах нас примут за епископов! — загоготал он, влезая на одного из них.

Это было не так-то просто, потому, наверное, что животное не понимало шуток.

Глядя на эти упражнения в верховой езде, Оливье высказал мысль, что было бы, пожалуй, лучше нанять лошадей из тех, что тащат баржи по реке, но Реми возразил, что они привыкли ходить шагом и, должно быть, практически невозможно заставить их пуститься в галоп. Оливье пришлось согласиться. Тяжко вздохнув, он подумал, что отдал бы все то немногое, что у него осталось, лишь бы почувствовать меж ног мощные и нервные бока боевого коня.

Мулы тоже не пустились в галоп, но, по крайней мере, удалось заставить их двигаться спорой рысью, и через два часа с небольшим трое мужчин прибыли на место.

Расположившись на поляне густого леса под названием Бьер, Фонтенбло представляло собой деревушку, сгруппировавшуюся вокруг часовни Сен-Сатюрнен. Она относилась к владению, еще