Черта-с-два!

Викторию Райт тоже признавали, но она прекрасно жила в Арсамазе все это время… Так же как и чета Фоксов.

Обломки карандаша упали на стол. Мне больше не нужна была схема, чтобы увидеть всю картину.

Аманда, окутанная редким запахом северного иланга, парфюмом, которого просто не могло быть в Панеме. Но опытные шпионы не прокалываются на таких мелочах…

Аманда, разбирающаяся в автомобилях лучше, чем ее брат. А в чём ещё ей разбираться при таких родителях? Собственно, как и в картах. Чему ещё мог научить девочку такой заядлый игрок, как Фокс, слухи об успехах которого до сих пор ходят в обществе.

Аманда… Ло…

Подосланная ко мне. В этом не приходилось сомневаться. Она практически полностью втерлась ко мне в доверие, и кажется, не только туда.

В душе вновь заныло чувство вины за содеянное с нею той ночью.

Заныло и оборвалось. Вместе с сердцем.

Девственница…

– Ты не можешь быть суккубой! Не можешь, – прошипел сам себе, убеждая собственную совесть, и принялся листать досье ее настоящей матери. Переворачивал страницы и видел везде, что она всего лишь человек. У людей не рождаются иллюзорницы, но тогда почему все были убеждены, что у Торани и Аластара обе дочери с даром?

Только в том случае если Ло была суккубой, ее имел смысл подсылать ко мне. Всего один поцелуй, пусть даже случайный, и она узнала бы обо мне все, что я тщательно скрывал.

Но ведь все видели, проверка по крови с ней не сработала. Я как сейчас вспомнил перед собой на сцене Лизу и Аманду, и тест-полоски тогда точно сработали, ведь с младшей дочерью Фоксов осечки не вышло.

А старшая боялась…

Я помнил ее липкий страх, она была пропитана им, сидя в беседке тем вечером. Ее колотило отнюдь не от вида крови. Кровь – это последнее чего боятся шпионы.

Но в свете этих обстоятельств страшным казалось совершенно иное…

Наша ночь представлялась теперь абсолютно под другим углом.

Либо я уничтожил тем вечером одну суккубу, либо видел самую отвратительную иллюзию в мире, и все секреты, что так тщательно оберегал долгие годы уже изложены в подробном рапорте Огюсту Францу.

Оставалось только ломать голову, какой из вариантов хуже.

* * *

Музыка никогда не была моей страстью, тем более опера. Когда-то мать настаивала на мои занятиях фортепиано, но после ее смерти я так больше и не сел за инструмент. Наверное, с тех самых пор я и перестал видеть в переливах клавиш и струн ту самую гармонию, которую все восхваляют.

Но в театр пойти пришлось. Потому что даже такие походы стали превращаться для меня в политические мероприятия. Здесь был весь бомонд, делегация из Арсамаза и мне просто необходимо присутствовать на этом вечере. Сидеть в одной ложе с ними, делать вид, что слушаю музыку, а самому ломать голову над тем, как поступить дальше с Амандой-Ло и ее братцем Артуром.

Арестовать или поставить слежку и наблюдать! К слову они тоже здесь. На ярус ниже, на боковом балконе от сцены.

Диверсанты, враги, находящиеся в моей стране с неизвестными целями.

А ведь ещё один арест подданных Арсамаза окончательно подорвет отношения между странами

Я ощутил себя канатоходцем над пропастью без балансира.

Одно неловкое движения – и последствия будут необратимы.

Так что же было той ночью, Ло? – продолжал задавать себе этот вопрос, а сам беззастенчиво наблюдал в театральный бинокль за мисс Харрисон.

Она нервно обмахивалась веером, временами поглядывала в программку, скорее для вида, чем внимательно сравнивая с происходящим на сцене. Туда она смотрела невнимательно и даже рассеянно.

Какую роль вы играете сегодня, Аманда? Для кого предназначено ваше волнение? Вряд ли для меня, на центральную ложу вы даже не смотрите. А значит, либо волнуетесь, преследуя какую-то цель, либо бездарная шпионка, если показываете истинные эмоции.

Последнее вряд ли. Огюст Франц слишком опытный черт, чтобы послать в Панем не лучшую сотрудницу.

Я даже сумел разгадать для чего вы приходили ко мне домой несколько дней назад. Просили о встрече с Викторией для ее дочери. А по факту? Может желали передать госпоже Райт через прислугу какую-то информацию, или даже подготовить побег.

Теперь мне уже не казалось странным совпадением, что Кати работала в доме именно у Харрисонов. Еще одно удобное прикрытие для уже давно внедренного шпиона. Может поэтому делом приемной сиротки и интересовался отчим? Может быть что-то уже тогда насторожило его в девушке, которая сменила с десяток мест работы в богатых домах?

Я ведь и сам расставлял своих людей среди слуг в чужих домах, например, у Тамми, у Карлстона и многих других. Это было весьма удобно, а главное фактически не заметно, если к человеку привыкали за долгие годы и начинали доверять. Я убедился в этом сам на примере Ричарда.

Вот только старик был себе на уме, а юная мисс Райт, в качестве горничной, вполне могла собирать информацию о богатых семьях Столицы.

Финальные аккорды первого акта закончились особо громкой и пронзительной нотой, которую взяла прима. Зал разразился овациями, и я тоже встал, вяло похлопав таланту примадонны.

А вот Аманда не хлопала, я даже без бинокля видел, как она поднялась со стула и покинула ложу, не дожидаясь окончания аплодисментов.

– Простите, – я немного посторонил джентльмена, стоящего рядом и активно отбивающего себе ладоши. – Мне нужно выйти.

По пути к двери пришлось протолкнуться еще через нескольких надушенных и напудренных дамочек. Все же моя центральная ложа, в отличии боковых, была битком набита.

Я выскользнул в пустой холл, который вот-вот наполнится людьми, и бросился к лестнице на этаж ниже. К моменту, когда я был в боковом крыле и стоял у дверей, откуда выскользнула девушка, уже понимал каким являюсь идиотом, если рассчитывал поймать ее здесь и проследить. От Аманды не осталось даже шлейфа парфюма, а холл теперь гудел от вышедших из зала театралов.

Может, она просто ушла в дамскую комнату, а ты бросился ее ловить наперерез. Ты круглый придурок, Деймон Сакс, если все именно так.

Неожиданно боковое зрение выцепило знакомую ржаво-рыжую шевелюру Кранмерда.

Он решительно шагнул в одну из незаметных ниш, прикрытую бархатными портьерами, при этом даже не взглянув в мою сторону.

А он-то что здесь делает? Я был уверен, что спектакль председатель совета смотрел на одном этаже со мной, но в соседней ложе.

Любопытство повело меня следом за ним.

За портьерой оказался плохо освещенный коридор, ведущий куда-то в глубины театральных помещений. Кое-где стоял реквизит: сундуки, деревья, выкатные вешалки с костюмами. Похоже коридор использовали как импровизированную кладовую, и мне совершенно не понравилось, что сюда мог проникнуть любой посетитель. Полное нарушение мер безопасности. Я старался идти как можно тише, переступал с пятки на носок, прислушиваясь к малейшим звукам, пока не услышал голоса впереди. Замер, а после сделал еще несколько шагов вперед.