Сбежав по ступеням вниз, Борька открыл входную дверь и высунул нос на улицу. Ночь стала серой, бледной. Краски и контрастность потерялись, смазались, и вот-вот посветлеет небо. Даже сейчас слышно, что машин стало в этой части города больше. Борька вышел, отпустил дверь, чтобы доводчик на ней не издал стука, и поспешил снова в парк. Он торопился, шепотом матеря себя, что так запоздал. Ему до места добираться не меньше часа, а за это время станет светло, люди… как же он незаметно… Эх, оторвут ему башку сегодня, думал со злостью Борька. И тут же услышал, как за спиной раздались торопливые шаги.

В пустом предутреннем парке, с напряженными нервами и услышать за спиной шаги – это было для Кушнарева слишком. Он оглянулся, как затравленный зверь, и тут же увидел мужчину высокого роста, в темной одежде, быстро его догонявшего и ловко подныривавшего под низкие ветки молодых осинок. Внутри у Кушнарева все похолодело. Необъяснимый страх заполнил его. Кто, почему? За что? Как-то сразу он понял, что этот человек хочет его убить. Слишком все складывалось в зловещую картинку.

И Борька побежал. Он рванул так, что сразу закололо в боку и перехватило дыхание в горле. Трусливая мыслишка трепетала внутри, что это ухажер Оксанки, который решил с ним разобраться и сейчас навешает по шее, чтобы перестал к ней ходить. Что все просто и очевидно. Но Борька так же трусливо понимал, что ухажер заорал бы на него: «Стой, пришибу, урод! Еще раз к моей бабе сунешься, и я тебя в землю вобью». Но этот бежал молча. И молча нагонял.

И тут впереди и справа сбоку метнулись еще темные тени. У Кушнарева подкосились ноги и остановилось сердце. Все! Конец! Он заметался из стороны в сторону, споткнулся о лавку, снова вскочил на ноги и ошалело прижался спиной к стволу старого каштана. Дышал Борька тяжело, с хрипом и какими-то всхлипываниями. Он готов был кусаться, царапаться, визжать и кидаться чем попало, до такой степени ему было страшно.

И тут случилось удивительное и непонятное для впавшего в ступор мозга Кушнарева. Преследовавший его человек увидел выбегавшего сбоку неизвестного парня и перебросил нож из правой руки в левую. Борька обомлел. Нож! Это же… смерть за ним бежала! В правой руке длинного появился пистолет с толстым набалдашником на стволе. Но парень вдруг резко выбросил вперед ногу, и пистолет отлетел в сторону. Снова мелькнул нож в правой руке убийцы. Лезвие со свистом разрезало воздух, и незнакомый парень отшатнулся назад, едва увернувшись от быстрого удара.

И тут появился второй коренастый. Он блокировал удар ноги киллера, перехватил ее в замок и опрокинул его лицом на землю. Еще миг, и эти двое, кем бы они ни были, прижали страшного длинного, но тот снова умудрился развернуться на земле и ударить коренастого ногой в живот. Рывок, и киллер снова на ногах.

Обезумевший от страха Борька увидел пистолет, валявшийся от него буквально в двух шагах. Тот самый, который выбил из рук убийцы первый нападавший. Борька с вытаращенными блуждающими глазами бросился к оружию. Дело нехитрое, сколько он повидал этих стволов-то! Предохранитель был снят. Кушнарев резко дернул затвор на себя, услышал, как со звоном вылетел патрон из патронника. Значит, в стволе был уже патрон? Плевать, там же полон магазин, наверное. И Борька выставил оружие, держа его двумя руками, навел ствол на длинного.

– Нет! – заорал кто-то совсем рядом. – Дурак! Не смей!

Выстрела Борька не слышал. Только дернулся в руке пистолет, лязгнул затвор, выбрасывая гильзу, пахнуло в лицо кислым запахом сгоревшего пороха. Орудие из его руки выбили почти мгновенно, а самого повалили на землю, заламывая руки за спину. Сил сопротивляться у Кушнарева уже не было. Не было даже воли к сопротивлению. Он так перетрусил, что на это ушли все его силы. В рот набилась трава, в суставах ломило, а чье-то колено больно вдавилось в его позвоночник. Но Борька умудрился вывернуть голову и посмотреть туда, где только что стоял страшный человек в темном и с ножом в руке. Человек лежал, и вверх как-то нелепо торчало его острое колено.

Понурые оперативники топтались на месте, а капитан Аверьянов выговаривал им за промашку. С трупа не спросишь, труп показаний не даст. Более того, за труп придется отвечать перед начальством. А потом еще и пахать втрое больше, потому что вместе с трупом всегда обрывается ниточка. И теперь придется снова рыть носом землю, чтобы найти новый конец этой ниточки. Но, как правило, те, кого ты разыскиваешь, этот конец уже утянули подальше. Они ведь тоже не дураки, не вчера родились и не первый день играют в эти игры с уголовным розыском.

Гуров распорядился, чтобы Кушнарева увезли к нему на Житную, и пошел в сторону дома, в котором жила Галкина. В окне на третьем этаже горел свет. Дверь открылась сразу, едва сыщик поднес палец к кнопке звонка. Молодая женщина, нервно кутаясь в большой платок, смотрела на гостя, ловила его взгляд напряженно. Даже ее пальцы, стискивающие края платка, побелели от напряжения. Женщина была босиком.

– Обуйтесь. – Гуров кивнул на ноги Галкиной.

– Что? – неровным голосом спросила Оксана.

– Обуйтесь, – повторил Гуров, – простудитесь.

– Что с Борькой? – Женщина нервно мотнула головой.

– Жив ваш Борька. Можно пройти-то? Нам бы поговорить, а то в следующий раз я вам его жизнь гарантировать не смогу. Вляпался Борька в большую беду.

– Да… конечно. – Женщина посторонилась, пропуская Гурова, закрыла за ним дверь и только потом спросила. Почти без всякого интереса. Наверное, знала ответ заранее, просто хотелось услышать от самого этого человека: – А вы кто?

– Полковник Гуров. – Сыщик вытащил удостоверение и протянул женщине, проходя дальше в комнату, заглянув в спальню и возвращаясь на кухню. – Прочитали?

– Да. – Женщина сложила удостоверение и вернула Гурову. – А что это значит – Главное управление уголовного розыска?

– Это, Оксана, значит, что мы руководим работой всех подразделений уголовного розыска в стране. Контролируем, помогаем. А еще мы участвуем в расследовании самых важных и особо опасных преступлений. Понятно вам, почему я к вам пришел?

– Борька вляпался в особо опасное преступление? – мгновенно побелевшими губами произнесла Оксана.

– Сядьте. – Гуров взял женщину за плечи и посадил на кухонный табурет. – Не будем же мы стоя разговаривать. Во что вляпался Борис, я хотел узнать у вас. Он вышел от вас, он ведь у вас был этой ночью?

– Д-да… – прошептала женщина без тени смущения, продолжая вглядываться в глаза гостя и ища в них ответы на свои вопросы.

– Почему он не вошел к вам в дверь, а полез в окно?

– А вы… Я не знаю.

– Мы следили за вашей квартирой, полагая, что Борис рано или поздно навестит вас. Простите, но работа такая. Так почему он полез в окно, он как-то объяснил это?

– Нет. – Оксана отрицательно замотала головой.

Гуров удивленно посмотрел на женщину, задумчиво почесал бровь, потом улыбнулся обезоруживающей теплой мужской улыбкой.

– Ну, я понимаю так, что он не был у вас очень давно, может, даже пару месяцев. А вы его, несмотря ни на что, любите. Такие уж вы, женщины, чудо-существа, что любите нас, обормотов, не за что-то, а потому что любите. И он пришел, и вы забыли все на свете, да?