постоянно делал привалы, каждый раз внимательно присматриваясь к песку, где собирался остановиться.

— Летать весело! ­— радостно вскинул руки Рушшсен, когда мы приземлились в первый раз. — Я тоже хочу летать!

— Ага, очень… — стёр я со лба пот. — Вырастишь, научишься. Кстати, а ваши караваны как, ходят или вы тоже летаете?

— Мы ездим, — важно заявил мелкий.

— Ну как мы на санях, да?

— Ага, ­— кивнул он. — У нас много саней, и нас много!

— И вы никогда не сидите на месте, я так понимаю?

— Мы останавливаемся иногда. Мы останавливаемся около оазисов, если найдём, на несколько дней, а потом опять идём в путь. Мы встречаемся с другими племенами, и там мы забираем и отдаём жён. Папа говорит, что когда я выросту, мне тоже найдут там жену.

— А рабы? Рабами вы обмениваетесь?

­— Ага, — кивнул он. — Папа говорит, что хороший раб — сильный хозяин. А ты будешь моим рабом?

Я чуть не подавился вяленным мясом, которое ел в этот момент.

— Да нет, знаешь, мне как-то не охота…

— Жаль, — вздохнул парнишка. — Но если ты захочешь стать рабом, скажешь мне, хорошо? Ты сильный, и меня все тогда будут уважать. А я тебя кормить буду.

­— Обязательно сообщу тебе, если возникнет желание, — кивнул я под хихиканье Люнь. — Сразу к тебе.

— Отлично! — разулыбался он и убежал к своей сестре хвастаться тем, что если что, я буду его рабом. Я это понял, когда ко мне пришла уже она и спросила, почему я не хочу становиться её рабом.

Я уже не стал говорить, что я в принципе как-то не горю желанием становиться рабом блин. Что за маниакальное желание у всех посадить бедного Инала на цепь? Меня за всё время уже три или четыре раза хотели сделать рабом, блин. И словно этого мало, теперь ещё и дети добровольно предлагают им стать.

Вечером, когда мы окончательно встали на привал, и на небе наконец-то появились звёзды, я смог свериться с картами, которые взял в повозке парня.

— Так… я понял, что я нихрена не понял… — пробормотал я, глядя на небо.

— Заблудились? ­— тут же склонилась Люнь над картами.

— Да не то, что бы заблудились… —­ пробормотал я, глядя на небо, а потом на карту, но нас так нехило откинуло в сторону.

­— Насколько сильно?

— Настолько, что город, который находился перед нами, но слегка правее, теперь находится там, — указал я пальцем налево. — Мы практически проскочили его, и судя по другим направлениям, он находится ещё дальше, чем был, когда мы отъезжали тогда от оазиса.

— Настолько далеко?.. — протянула Люнь.

— Очень далеко. Нас забросило в жопу пустыни, — ответил я, разглядывая карту. — Что блин за бури такие, что телепортируют тебя по всей пустыне?

— И куда мы пойдём? — спросила Люнь.

­— Если бы не дети, я бы попытался рвануть к песочному императору. Но с ними это будет слишком рисково. Как для них, так и для меня.

— Оставим в каком-нибудь городе или поселении?

— Ну теперь уже точно не в том, где хотели, — вздохнул я. — Мы практически в мёртвой зоне сейчас.

— В каком плане?

Я чертил пальцем область на карте.

— Даже если учитывать тот факт, что карта эта примерная, без должных соотношений в размерах, то здесь всё равно образуется такая большая область, где ничего нет. Вообще ничего, ни поселений, ни каких-либо скал, которые торчат из песка, ни городов или оазисов, вообще ничего. Просто тупо пусто.

— А мы сейчас…

— Если смотреть по звёздам, то мы находимся на пересечении между четырьмя созвездиями. Этим, этим, этим и этим. И по ним мы сейчас в самом центре.

— Плохо… — протянула она.

— Очень, — я бросил взгляд на детей, которые зашевелились под одеялом. — Особенно, когда на тебе несколько голодных ртов.

— Ну ты же их не бросишь, верно?

— Бросить провиант на чёрный день? Нет, конечно, ты что?!

— Да ну тебя… — отмахнулась Люнь. — Всё шутишь.

— Ну не плакать же, ­— пожал я плечами. — В любом случае, надо двигаться сейчас в сторону старолуния, так как там самые ближние поселения, где их можно будет оставить.

— Думаешь это хорошая идея? — спросила Люнь.

— А почему нет?

— Ну… у меня создалось впечатление, что людей-кошек не сильно жалуют обычные люди. А у тебя разве нет?

— Да я как-то не сильно об этом задумывался, если честно.

— Просто они же дети, а люди… Да ты ведь и сам заметил, как тогда косились на них другие в караване, даже ещё до того, как вы нашли то золото. А что будет с обычными людьми из глухой деревушки в пустыне? Юнксу, нельзя их бросать там.

— Ну и что ты предлагаешь сделать? Таскаться теперь с ними до потери пульса, пока не найдём их племя? В огромной пустыне?

— Да хоть какое-нибудь, но племя именно людей-кошек, потому что… — Люнь уже открыла рот, чтобы произнести следующие слова, но замерла, когда её взгляд перекочевал мне за спину.

Я среагировал мгновенно, тут же встал, уйдя в сторону и выхватив меч. Мне даже взглядом не пришлось искать тех, кого она заметила. На фоне темнеющего неба было тяжело не заметить фигуру, стоящую на гребне одного из барханов, которая смотрела явно на нас.

А потом появилась ещё одна фигура, и ещё одна, а потом ещё одна…

По меньшей мере около десяти фигур появилось, окружив нас со всех сторон. И уже наученный горьким опытом, что-то мне подсказывало, что они не познакомиться ко мне пришли, хотя я до последнего лелеял надежду, что всё обойдётся.

Ну, по крайней мере до того момента, пока они демонстративно не достали мечи, которые недобро сверкнули в лучах заходящего солнца.

Ну или не обойдётся…

Глава 242

И всё же вопрос, друзья это или враги, оставался. А то будет немного неловко смотреть потом другим в глаза, когда выяснится, что они пришли с миром, а ты их порезал на спагетти. Ещё более неловко будет, если я встречу кошатников, а там выяснится, что это были их люди, которые просто хотели поймать