Мое сердце стучит. Отдавая мне где-то в области горла. Правой рукой медленно провожу по шее, вытирая появившийся пот от волнения. Как-то мне тревожно. Внизу лестницы во мне оставалось присутствие духа что ли. Там я была смелой. А сейчас меня одолело сомнения. Закончится ли сейчас все бедствия этого мира. И мои заодно.

Или это только начало…

Но думать некогда. Поэтому я делаю первый шаг.

Под ногами продавливается плита. До моего уха доносится подозрительный звук механизма. Что-то переворачивается, что-то стукается об стенку.

Это ведь не ловушка на живца? – панически обдумываю я и делаю следующий шаг. Если стоять на месте, это точно не убережет мою шкурку.

Но теперь меня окружил шелест и хруст, за которым последовал запах гари и яркий свет. По обе стороны от меня стояли огромные вазы с моего роста. Из них то полыхнуло пламя. Такие же вазы стояли около стенок вдоль всего коридора. Всего десять по пять штук с каждой стороны.

И из одной разгоралось все сильнее столб магического огня.

Это что? Автоматическое освещение? Напольные светильники?

Делаю еще несколько шагов и приближаюсь ко второй паре ваз. И тут меня начало осенять. Это не светильники. Это сосуды стихий.

Потому что из второго ряда поднялась земляная магия. Комки земли расщепились и кружили над вазой. А еще от них исходили импульсы магии.

Теперь я спокойнее пошла дальше.

Из третьего ряда полыхнула вода. Голубая, но местами бирюзовая. Словно морская гладь при солнечном дне.

Четвертая пара – воздух. Что-то серое с магическим мерцанием.

Но что тогда в последних вазах должно появиться? Если стихий всего четыре.

Останавливаюсь и оглядываюсь назад. Коридор теперь не кажется темным и пугающим. Магия подсветила это место. Но эти вазы остались пустыми.

Существует пятая стихия? Или в ней что-то есть, но я просто не способна это увидеть.

Меня отвлекает зов. В конце коридора оказалось несколько дверей, которые вели в разные стороны. Самая правая (самая незаметная) как раз таки звала меня. Зов Калицея отвлек меня и повел дальше.

Разобраться в хитросплетениях магии можно и позже. У чаши осталось слишком мало времени. Об этом она меня предупреждала.

Открываю дверь и вижу зал. Хорошо освещенный и… огромный. Здесь можно было бы устраивать вечеринки. Дверь приоткрываю на небольшое расстояние. Чтобы только я смогла протиснуться. И пробираюсь тихонько в центральный зал. Отсюда мне видно другое помещение. Оттуда зов становился громче. А еще оттуда вываливался дым. Серый густой и тревожный.

Чаша там.

Сомнения пропадают. Я нужна. Нужна. Сейчас.

Неосознанно я распрямляю плечи и твердой походкой отправляюсь к маленькой комнатке. Середина пути преодолено, когда меня тормозят.

– Что вы тут делаете? – мужчина в хламидии потрясенно рассматривает меня. Словно впервые увидел женщину. Недоумение сменяется страхом, когда он признает меня. – Как? Иномирянка!

Жрец отскакивает от меня и прислоняется к стене. Он оторопело пялится на меня, а потом с силой трясет головой. Его попытку выбить сознание прерывает голос. Мужской и незнакомый. Голос наполненный силой и властью. А еще злодейского преимущества.

– Наконец-то ты здесь, иномирская тварь. Я ждал, – мужчина напоминающий отдаленно Дитриха распахнул дверь, в которую недавно пробралась я. Его темные волосы зачесаны назад, а темные глаза полыхали. Он оценивающе меня оглядел. А во мне кто-то щелкнул выключателем. Познакомься дорогая попаданка, вот она причина твоего появления здесь. – Бейн не врал, ты прекрасно выглядишь. Даже жаль приносит тебя в жертву.

Даже как-то скучно становится.

Я скептически оглядела местного злодея и фыркнула.

Интересно, он это ради власти над одним миром? Или может ему пообещали большее.

– Ансгар, чего же вы ждете, – кричит жрец. – Вы ведь знаете предсказание. И ваш брат император Дитрих скоро будет здесь. Но нужно торопиться. Чаша на последнем издыхании. Она…

– Умолкни, – кричит брат Дитриха. – Ваше предсказание обман. Настоящее предсказание храню я. И она, – он тычет пальцем в мою сторону. – Изменит наш устой. Теперь я смогу стать императором вместо Дитриха. И только мои потомки смогут управлять этим миром. Только мои дети и их дети. Даже не Дитриха.

Хмыкаю над его словами, а сама делаю несколько мелких шагов к комнате. Унывать не время. Время спасать Калицея.

– О чем вы говорите, – вопит жрец. – Предсказание одно. И оно едино. Мир умрет, если иномирец приблизиться к чаше. Он…

– Он изменит все устои, – перебил его дракон. – Ему нужно подойти к чаше и позволить чаше испить силы иномирца. Я сделал главное. Я помог иномирской твари попасть в наш мир.

Делаю шаг и замираю.

Интересно, как это у него получилось? Спросить или нет.

Но мне нужно вроде как его заболтать, чтобы поймать момент и пробраться к чаше. Но сделать это нужно одной. Раз Пэн прав, и существовало три версии пророчества. Значит к Калицею мне нужно пробраться одной. Пэн высказался предельно ясно. Я вроде как спасительница.

– Каким образом? – спрашиваю я.

А сама стою столбом и рассчитываю расстояние. Сколько шагов мне еще нужно, чтобы потом мне хватило одного прыжка.

Дракон уставился на меня. И у него такой безумный взгляд проявился. Что мне как-то не по себе стало. Он ведь не чокнулся на своем предсказании?

Видно он сомневался: говорить или нет. Есть ли у него время все мне объяснять. Вот только душа злодея одинакова. Им перед концом хочется исповедоваться. Рассказать хоть кому-нибудь какие они умные. Похвалиться.

Тщеславие – оно такое.

– Портальный камень, – отвечает он спустя пару минут. – Я его опустил в чашу. И через неделю ты пришла в наш мир. А мои люди ждали тебя и нашли. Бейн должен был поработить тебя и привести ко мне. А потом ты бы послушно отправилась за нами в храм и отдала всю себя Калицею. А я смог бы стать императором вместо брата. И убедить совет старейшин, что традиция выбирать дракона правителя устарела. Должен править только один сильнейший род драконов. Прекрасная идея, не так ли?

– Угу, – киваю я.

Дракон перевел дыхание и решительно взялся за эфес своего клинка. И что-то мне не нравится его самоуверенный видок.

– Теперь, иномирянка, пойдем познакомимся с Калицеем.

Топот разрушил наступившую тишину. По коридору эхом раздавалось топтание отряда и в ту же секунду в центральный зал ворвался Дитрих, а позади него верная стража.

– Сколько, по-твоему, оценивается власть? – Громко спросил император и гневно уставился на брата. – А кузен? Сколько людей умерло из-за твоей неугомонной жажды наживы?