У большинства дочерей Вильяма наследников не было.[382] Некоторые знаменитости убеждены, что происходят от Вильгельма через его дочь Гундред, и все было бы прекрасно, окажись у Вильгельма дочь с таким именем.[383] Однако, если доверять некоторым экспертам, Гундред, которая вышла замуж за Вильяма де Воррена, позже графа Сюррея, была дочерью Матильды и мистера Гербода и посему никоим образом не могла иметь никаких кровных уз с Вильгельмом. Окажись это правдой, упоминавшиеся здесь люди вовсе не являются наследниками Вильгельма Любителя Детей. Не знаю, как они перенесут такое известие.

Генриха VIII называли Защитником Веры или Старой Пудинговой Рожей,[384] и женат он был шесть раз. Он страстно любил сладкое, а также поджаренного на открытом огне дельфина, консервированную айву, вареного карпа и жареную дрофу.

Нравится ли вам Генрих VIII или нет, но правды некуда деть: обезглавив двух своих жен,[385] он сильно подмочил собственную репутацию. Определенным образом в случившемся он может обвинять только себя самого. Любой человек, обезглавивший двух своих жен, должен быть внутренне готов к нелицеприятным разговорам. Он не должен был так поступать, но вы знаете, как такое случается. На самом деле Генрих просто не мешал судьбе идти своей дорогой. Хотя для некоторых мужей такая задача не по силам даже в наши времена.

Давайте не будем забывать, что он позволил некоторым из них жить дальше. И это было высочайшее достижение рыцарского духа, что и понятно, поскольку рыцарское достоинство в те времена пребывало в апогее своего расцвета.

Генрих VIII обзавелся таким количеством жен по причине сильно развитого династического чувства, которое незамедлительно рвалось наружу, как только он встречал хорошенькую служанку с задатками чувства собственного достоинства.[386] Вообще-то предполагалось, что служанки с такими задатками должны посвящать все свое время вышиванию, однако совсем немногие относились к этому занятию серьезно.

Первая жена Генриха Екатерина Арагонская, с какой стороны ни возьми, была совсем не подарок. Ее отличали постоянная мрачность в настроении и равнодушие ко всему на свете. К тому же она вечно что-то штопала. Ее единственному ребенку, Кровавой Мери, нечем было похвастаться, за исключением того, что она носила варежки и страдала невралгическими головными болями.

Екатерина Арагонская слыла одной из наиболее добродетельных женщин, когда-либо появлявшихся на земле, и она не считала зазорным напоминать ему об этом. Генрих часто отсылал ее к черту, однако ей никак не удавалось отыскать туда дорогу, поскольку она не понимала по-английски. А еще она не умела улыбаться.[387] Со временем она начала проявлять непокорность, и ее брак объявили недействительным ab initio (с начала – лат.) В любом случае, ее в свое время как бы навязали ему.[388]

Анна Болейн была моложе и краше, к тому же, ее нельзя было упрекнуть в равнодушии.[389] Напротив, ее отличали остроумие и быстрота реакции в беседе. Какое-то время подобные качества воспринимаются нормально, однако они редко вознаграждаются на протяжении длительного времени. Как это ни странно, но она с гордой чопорностью носила черную ночную рубашку из сатина, отороченную черной тафтой.[390] В 1553 году она родила королеву Елизавету и «в награду» была обезглавлена элегантным двуручным мечом.

Вот что писал об Анне профессор Поллард: «Она заняла в английской истории такое место исключительно благодаря тому, что взывала к наименее утонченной части натуры Генриха». И вот, имеем результат.[391]

Остальные жены Генриха или случайно падали с мельницы, или, как это произошло с Иоанной Сеймур, умирали от восторга в объятиях возлюбленного. В свое время Анной Клевской восторгались в южных странах, но в Англии она успехом не пользовалась. Поговаривают, что ей удалось поднять свой имидж исключительно благодаря умению разгадывать шарады.[392] Анна Клевская не обладала даром пения и игры на музыкальных инструментах подобно Анне Болейн. Она умела только прясть. Но никто не просил ее прясть. Генрих увидел ее глазами Гольбейна, изобразившего на известном портрете Анну невестой.[393] Оказавший ей помощь в организации свадьбы, Кромвель был обезглавлен через девятнадцать дней после ее развода.[394] Она стала вдвое краше, но бледность все еще не сходила с ее лица, и она так больше и не вышла замуж. С нее было достаточно.