А что касается претензий сходняка, то Варяг надеялся справиться с этой проблемой. За последние месяцы претензии, и порой весьма серьезные, ему предъявляли на каждом сходняке, но в итоге его деятельность всегда получала одобрение. И немудрено: с тех пор как он стал держателем общака, доходы воровской кассы стремительно росли и никогда не были такими большими, как сейчас. Вряд ли воры станут резать курицу, которая несет золотые яйца. К тому же на крайний случай Варяг мог предъявить весьма неприятные контрпретензии многим столпам криминального мира. До поры до времени он не хотел этого делать, надеясь, что на сходняке эти люди будут молчать и тем самым помогут ему сохранить свободу рук. Так что проблема сохранения своего влияния в воровском сообществе Варяга не слишком волновала. Не особенно беспокоила Варяга и возможность того, что воры докопаются до его тайной политической деятельности и связанных с ней расходов: он был уверен, что сможет подать это как продвижение воровского сообщества в политическую власть. О своих подлинных побуждениях Варяг, разумеется, на сходняке распространяться не собирался, точно так же, как и представлять кому-либо хоть сколько-нибудь значительную информацию о своей работе в этой области. Помимо всего прочего речь шла о людях, которые доверились Варягу, согласились работать с ним, и потому Варяг не считал себя вправе засвечивать их перед кем-либо, а тем более перед такой решительной и предприимчивой публикой, как воры в законе. Варяг считал, что у коронованных и без того весьма обширное поле деятельности и с них достаточно выслушивать отчеты о щедром пополнении общей кассы, не влезая при этом в его дела.

Дела же в политической сфере продвигались своим чередом, разворачиваясь по стране все шире. Схема повсюду была примерно одинакова: предприятия – партнеры «Госснабвооружения» объединяли свои финансовые ресурсы и ресурсы своих партнеров. Затем на базе этих ресурсов возникали, во-первых, средства массовой информации – газеты, радиостанции, телеканалы, издательства, во-вторых, различные общественные движения, избирательные движения и даже партии. При всех этих общественных объединениях непременно создавались места для общения людей – клубы, лектории и просто помещения для регулярных встреч и собраний. Варяг контролировал распространение всех ячеек новой гигантской политической сети, однако вряд ли кто-нибудь помимо него замечал, как эта сеть охватывает страну, поскольку Варяг и его единомышленники стремились неукоснительно соблюдать несколько правил.

Во-первых, следовало сохранять в тайне источники финансирования новых СМИ и новых общественных движений и уж во всяком случае скрывать роль «Госснабвооружения» в этой финансовой подпитке. Во-вторых, новые политические образования, преследуя общие цели, не должны были в то же время говорить одним голосом. Не следовало показывать, что между ними имеется связь. Они могли даже полемизировать между собой, но при этом сохранять готовность к выступлению в случае необходимости единым фронтом. Наконец, в-третьих, все бойцы этой скрытой политической кампании не должны были догадываться о том, что они являются частью огромного единого воинства. Разумеется, в своем городе и даже в своем регионе тот или иной деятель неизбежно знал своих единомышленников, с которыми он действовал заодно. Усилия, предпринимаемые порознь, в политике к успеху не ведут. Однако общий масштаб вовлеченных в кампанию сил и средств Варяг считал необходимым сохранять в тайне даже от таких информированных и влиятельных людей, как капитаны промышленности Данилов и Лобанов. Стоило политическим силам, заинтересованным в ослаблении Российского государства, представить себе общую картину разворачивающегося исподволь политического наступления, как после первого шока они, несомненно, оказали бы отчаянное сопротивление. Это сопротивление наверняка стало бы достаточно эффективным, поскольку, как полагал Варяг, в России под контролем антигосударственных сил находятся крупнейшие средства массовой информации (к счастью, им уже мало кто верит), в значительной степени – силовые ведомства (в центре и в особенности в некоторых регионах) и в преобладающей степени – главные финансовые потоки. Кредиты, бюджетные ассигнования, государственные заказы, налоговые льготы – мало современных российских предприятий могут выжить, лишившись всего этого. А есть ведь еще коммерческие банки, в которых могут пропасть деньги, предназначенные на оплату уже выполненных заказов и на зарплату работникам; есть комитеты госимущества и прочая чиновничья рать с ее неуемной деятельностью по приватизации; есть борцы с экономическими преступлениями, всегда готовые состряпать дело; есть, наконец, рэкет и бандиты. Про то, как могут испортить жизнь предприятию милиция и ФСБ, подключаемые по приказу сверху, не стоит и говорить. Весь этот пресс относительно цивилизованных мер воздействия может вышибить дух из любого предприятия, а значит, и финансовую опору из-под всех вновь возникших СМИ и политических организаций.

Варяг не забывал и о том, что само «Госснабвооружение» – фирма формально государственная, а сам он формально является государственным служащим и, значит, в один прекрасный день может быть уволен. Правда, концерн с каждым месяцем приносил все большую прибыль; правда, росли суммы, которые перекочевывали в карманы лиц, туманно именуемых в прессе «окружением президента», правда, служба полковника Чижевского неустанно и весьма успешно собирала компромат на этих лиц, однако все же нельзя было даже на миг потерять бдительность. На карте стояло нечто гораздо большее, чем просто судьба отдельно взятого человека по имени Владислав Игнатов с погонялом Варяг.

Зазвонил телефон на столе – тот, по которому можно было соединиться прямо с Варягом, минуя секретаршу. Варяг снял трубку.

– Владислав Геннадьевич? – услышал он голос в трубке. – Это Данилов из Екатеринбурга беспокоит. Хочу вам сообщить, что у нас все нормально, заказ ваш выполняется по графику. Временные трудности, о которых я вам в прошлый раз докладывал, удалось быстро преодолеть, так что не волнуйтесь…

Варяг в последнее время не говорил с Даниловым ни о каких временных трудностях и догадался, что осторожный директор просто темнит, потихоньку подбираясь к истинной причине своего звонка. Так и вышло.

– Извините, что не позвонил вам вчера в это же время, как обещал, – продолжал Данилов. – Оказалось, что у нас выборы проводят взамен выбывшего депутата – пришлось срочно ехать на избирательный участок, а там встретил знакомых, то да се… Получилось как бы выездное совещание, поэтому и задержался со звонком, а потом уж рабочий день кончился.

– Ну и как прошли выборы? – нарочито равнодушно спросил Варяг.

– Выборы-то? Да нормально, без осложнений, – благодушно ответил Данилов. – Главное было избирателей собрать, но явка в этот раз оказалась большая. Ну и выбрали хорошего человека.

Данилов помолчал и с мужицкой хитринкой в голосе повторил:

– Очень хорошего человека.

– Понял тебя, Федор Кузьмич, – тепло сказал Варяг, незаметно для самого себя перейдя на «ты». – У меня для тебя тоже есть кое-какие новости. Ты когда в Москву собираешься? Через неделю? Ну вот тогда и поговорим.

Варяг положил трубку и с улыбкой посмотрел на вошедшего конструктора.