— Что значит — вышла и не вернулась? — с нескрываемым недоумением приподняла брови Наташа. — Анастасия не взяла из дома коляску?

— Только до Васильевского, — кивнула Лиза, чувствуя, что кашель вновь подступает к горлу. — Кучер передал, что она отпустила его, сказав, что наймет извозчика на обратном пути.

— Так вы хотите сказать, что ее сиятельство пропала? — вздрогнула Леокадия, невольно произнеся вслух мысль, которая одновременно пришла в голову каждой из женщин.

— А вы уверены, что она не осталась в церкви и, решив, что разминулась с вами, не принялась искать вас? — прошептала побледневшая Лиза.

— Что вы, — покачала головой Леокадия, — я обошла все вокруг и даже спрашивала нищих у церкви, не видел ли кто Анастасию Петровну, но они ничего не могли мне сказать.

— Не могли или не хотели? — нахмурилась Наташа. — Эта площадь перед Васильевской пользуется дурной славой, и зачем она вообще туда пошла?!

— Сестра обещала этой женщине поставить свечку за ее отца, — вынуждена была пояснить Лиза. — Господин Каблуков — сыщик, которого нанял отец, чтобы разобраться в одном важном деле, и он погиб, выполняя это поручение. Так же, как и наш батюшка…

— Петра Михайловича убили? — воскликнула Наташа. — Час от часу не легче! Чего еще я не знаю, из того, что касается близких мне людей?

— Это долгий рассказ. — Лиза незаметно кивнула в сторону своей гостьи, давая понять Наташе, что не хотела бы обсуждать этот вопрос в ее присутствии. — Сейчас важнее понять, что же случилось с Настей. Скажите, Леокадия Ильинична, вы уверены, что обошли и опросили всех?

— Конечно, — с горячностью подтвердила та, — но я никак не могла подумать, что Анастасия Петровна не вернулась тогда же домой, и просто хотела оказать ей любезность за все то добро, что она сделала для моей семьи, и сама принесла оставленную ею сумочку.

— Благодарю вас, — решительно сказала Наташа, видя, что волнение на лице Лизы перерастает в серьезную тревогу, и поднялась проводить их неожиданную гостью, — вы поступили благородно, но, если позволите, мы бы хотели остаться сейчас наедине.

— Да-да, — смущенно пролепетала та и со слезами на глазах поспешила к выходу вслед за дворецким, явившимся на звонок колокольчика, которым требовательно и громко потрясла Репнина. Леокадию задела и отчасти покоробила поспешность, с которой незнакомая ей важная дама выпроводила ее. Молодая женщина была небогата, но горда. И главное — ни в чем не чувствовала за собой вины… Ох уж эти господа! Когда им требуется помощь простого человека — готовы амброзией из райских садов напоить, а потом — выставляют за дверь, как никчемного попрошайку…

— Тебе стоило быть с этой женщиной повежливее, — укоризненно сказала Лиза, — она — такая же пострадавшая в этой истории, как и мы с Настей.

— А тебе стоило бы немедленно рассказать мне, все что знаешь, чтобы я не выглядела нелепо перед нею или кем-либо другим, — парировала Наташа.

— Разумеется, — не могла не признать справедливость ее требования Лиза, — но сейчас куда важнее выяснить, что случилось с Настей!

— Ваше сиятельство… — прервал их разговор перепуганный насмерть дворецкий, широко распахивая дверь в гостиную и пятясь от входившего в нее полицейского.

— Премного извините за вторжение и невольное беспокойство, позвольте представиться, — браво козырнул вошедший, — полицмейстер Жуков. Простите, что потревожил вас в столь поздний час, но я хотел бы знать, не здесь ли проживает некая Анна, светловолосая женщина, худощавого телосложения?

— Анна? — не сразу поняла Наташа, но Лиза опередила ее:

— Вы говорите о баронессе Анастасии Петровне Корф? Это моя сестра. Где она, что с ней? Да говорите же, офицер!

— Не извольте беспокоиться, — снова козырнул полицмейстер, — только что доставили в наилучшем виде. То есть в таком, какой нашли.

— Что значит — нашли… — Лиза, казалось, была готова упасть в обморок.

— Заносите! — откашлявшись, зычно крикнул полицмейстер кому-то вглубь коридора, и через минуту двое городовых на руках внесли в гостиную Анну: она была как будто на себя непохожа — бледна и металась, как в беспамятстве, просила пить и все звала папеньку. — Куда изволите положить?

Растерявшаяся от увиденного Репнина встала с дивана и молча указала — сюда. Потом оглянулась на Лизу — та медленно поползла вниз с кресла, и Наташа метнулась к ней, чтобы поддержать.

— Ой, лишенько! — вскричала вбежавшая на шум, поднятый городовыми, Татьяна и, запричитав, бросилась к Анне, чтобы подхватить ее голову, беспомощно раскачивавшуюся из стороны в сторону. — Что же это такое, а? Как же это?!

— Значит, вы признаете в доставленной даме упомянутую Анну? — уточнил полицмейстер, цыкнув на городовых, чтобы они удалились — нечего здесь ковры сапожищами топтать.

— Но кто сказал вам, что ее имя Анна? — удивилась Репнина, приводя Лизу в чувство, которая, едва очнувшись, схватилась за ее руку, точно это была соломинка для утопающего.

— Какой-то нищий нашел ее в переулке от Васильевской церкви и сказал, что назвалась она Анною и велела отвести себя в особняк князя Репнина на Итальянскую, — снова услужливо козырнул полицмейстер.

— Ничего не понимаю, — прошептала Лиза, и в голосе ее было столько отчаяния, что Наташа поняла — если она тотчас же не начнет здесь руководить, то у нее на руках окажутся сразу две больные женщины.

— Что же, — кивнула Наташа, — вы все сделали правильно. Я — княжна Репнина и подтверждаю, что эта женщина — моя родственница, баронесса Анастасия Петровна Корф, которую мы в кругу семьи зовем Анною. Благодарю вас за помощь, офицер, я запомню вашу фамилию, и, поверьте, ваш поступок будет отмечен начальством, которому я не премину сообщить о содействии, которое вы оказали моей родственнице. Вы можете быть свободны.

— Что с нею? — едва слышно всплакнула Лиза, глядя, как Татьяна безрезультатно пытается привести Анну в себя. — Я этого не переживу…

— Немедленно прекратите панику, княгиня! — властно велела ей Репнина и приказала Татьяне: — Ты вот что, зови всех слуг и проследи, чтобы Анну перенесли в ее спальную, да не разбудите детей, не хватало, чтобы еще они стали волноваться.

— А ты куда? — испуганно воскликнула Лиза, растерянно догоняя взглядом направившуюся к выходу Наташу.

— В театр, — на ходу бросила та. — Да не смотри так на меня, я не сошла с ума. Я привезу доктора Вернера. Игнатий Федорович сего дня приглашен сидеть в комиссии, которая будет изучать сеанс гипноза Людвига Ван Вирта. И, пожалуйста, возьмите все себя в руки — с Аней, похоже, случилась беда, и ей будет нужна не только наша помощь, но и духовная поддержка. Ждите, я постараюсь обернуться как можно быстрее. Да, и велите, чтобы нагрели горячей воды…

Нельзя сказать, чтобы доктор Вернер обрадовался появлению княжны Репниной за кулисами театра. Он уже давно мечтал стать свидетелем разоблачения шарлатана-гипнотизера и потому с легкостью согласился войти в число экспертов, которые станут оценивать его выступление. Доктор Вернер, как и большинство его коллег, считал сеансы гипноза трюкачеством и отчасти сговором и желал лично убедиться в действенности общения мага с потусторонним миром и человеческим подсознанием.