всё будет. Не бойся. Если хочешь, ночевать оставайся здесь. Потому что я на всю ночь тут. Пока не утихнет.

Аня, судя по всему, уходить и не собиралась. Устроилась в кресле и вместе с нами не смыкала глаз.

Это была чертовски длинная ночь. И чертовски сложная. Была пара моментов, когда и у меня нервишки в тонус приходили и яйца поджимались. У Димона тоже седины прибавилось. Но благо обошлось.

К утру погода более-менее устаканилась. И я только сильнее укрепился в убеждении, что Ане не место на корабле. Ни о каких следующих рейсах и речи идти не может.

Пусть дома сидит, учится, занимается чем-то менее рисковым.

Обеспечить я в состоянии. Ей на хрен не надо надрываться. Она, конечно, спорит периодически. Ну ничего. Сумею переубедить.

Когда корабль можно было переключить на автоматизированный режим управления, мы пошли в каюту. Всем нужно набраться сил и восстановиться.

Ромыч с Лёхой и Макаром вызвались пофеячить на камбузе. Анюта порывалась сама, но так как практически валилась с ног, сопротивлялась недолго.

Но стоило подойти к каюте, как услышали голоса новоприбывших.

– Неужели тут нет вещей поприличнее? – раздался писклявый голосок. – Я в этих тряпках как пугало.

– Спасибо скажи, что тебе эти тряпки вообще актуальны. Могла бы уже давно вслед за яхтой отправиться. Как и я, – о, у этого нудиста мозги варят получше, чем у его пассии.

Постучал в дверь их каюты и, не особо дожидаясь и не церемонясь, распахнул дверь.

– Если что-то не устраивает, вы всегда можете переодеться в своё, – сука, выбесила. Не сдержался.

У меня парни жизнью рисковали, спасая её тушку, а она ноет. В край охренела, что ли?

Анютка стояла рядом, явно удивившись моему выпаду.

– Ой, здравствуйте! – пропищала деваха. – Вы не так поняли. Мы очень вам благодарны. Просто непривычно, – похлопала себя по безразмерным штанам руками. – Но я рада и этим вещам.

Мужик же просто встал и протянул руку. Ответил на рукопожатие.

– Спасибо, – вот кто точно был благодарен за спасение.

По большому счёту, я класть хотел на их благодарность. Не ради неё спасали. Но и пренебрежение раздражало.

– Через два часа будет готов завтрак. Если настроены поесть, захватим вас с собой, – постарался произнести максимально нейтрально.

– С радостью, – ответил мужик, пока его «госпожа» слащаво улыбалась.

На том и разошлись.

Завалились с Анютой спать. Готовы были вырубиться, как младенцы после плотной кормёжки, хоть и голодные по факту. Спать недолго придётся, но хоть пару часов. Уже хорошо.

Подмял Аню под себя, поудобнее на подушке устроился и отключился. Она так же. Засопела ещё раньше меня.

_______________

*Барометр – на кораблях применяются барометры-анероиды, у которых приёмной частью служит металлическая мембранная коробка с выкачанным из неё воздухом.

**Шкала Бофорта – была принята Всемирной метеорологической организацией для приближенной оценки ветра по его воздействию на наземные предметы или по волнению в открытом море.

Глава 19.

Аня

Наши новые попутчики с нами уже почти две недели.

Вадим оказался рукастым мужиком. Несмотря на то что достаточно состоятельный и обеспеченный, далеко не белоручка. На корабле помогает наравне с парнями.

Чего не скажешь о его Кристине. Или как она просит себя называть – Крис. Неприятная особа.

Капризная, вечно ноющая и требующая к себе перманентного и повышенного внимания. И лицо у неё такое. Ну, такое – не обременённое интеллектом.

А ещё губы, как два вареника. Накаченные, естественно. Причём безразмерно. Почти на пол-лица.

Уже не раз думала, что в тот шторм она бы точно не потонула. На губах, как на поплавках, держалась бы. Глядишь, и к берегу постепенно прибило.

Короче, не заладилось у нас с ней общение.

Поначалу я пыталась подружиться. Всё же ещё одна девушка на корабле. Думала, найдём общий язык. Но не тут-то было.

В первый день она со мной общалась неплохо. Попросила кое-что из женских средств гигиены. Я дала, естественно. Мне не жалко. Не по наслышке знаю, как всего этого может здесь не хватать.

А потом она начала с особым интересом расспрашивать меня о Максиме. Моём, на минуточку, мужчине. Вот тут-то я и смекнула, что к чему. Подружиться не выйдет.

Я ходить вокруг да около не стала. Территорию обозначила сразу. Тут уже и она на меня посмотрела иначе. Немного пренебрежительно, что ли.

Во взгляде так и читалось, что Макс забыл рядом со мной. Но фигушки ей. Пусть думает что хочет. Мне вообще фиолетово. А ей не обломится, пусть даже не рыпается.

С того дня она со мной толком и не общалась. Ну я, естественно, тоже желанием не горела. Это у нас с ней прям взаимно.

Одно мне непонятно было. Она сюда попала со своим мужчиной. Так какого ж рожна в Максима глазами стреляет?

Она так доиграется! Я ей быстро поварёшкой в жбан засандалю. Будет знать, как на чужих мужчин глаза косить. Докосится, так и будет потом всю оставшуюся жизнь ходить в режиме – глаза друг друга на хер посылают.

Понятное дело, за мужика я ей в волосы вцепляться не буду, но и раздражает она жутко.

Уже думала тут на досуге: может, попросить Славика новую порцию пауков добыть? Он же в этом деле спец.

Он мелкую диверсию по моей просьбе, а я ему амнистию у Макса выпрошу. Хороший обмен услугами, как по мне.

Но это я так, шучу, конечно. Пока что.

Для начала нужно будет Вадиму сказать, чтоб за ней приглядывал лучше. А то что-то заработался мужик, во вкус вошёл со всей этой морской жизнью, что о даме своей забыл. То в ночные с парнями ходит, то на палубе днём помогает.

Хотя я б на его месте тоже постаралась такую мадам забыть. Даже осуждать не берусь.

Закончив наводить порядок на камбузе после ужина, собралась к Максу. Он сейчас в рубке. Пост Диме сдаст только ближе к одиннадцати. Побуду пока с ним.

Можно было бы в зал сходить, но и туда я уже привыкла ходить вместе с Максимом. Так что зал до завтра подождёт, когда Макс посвободнее будет.

Прежде чем идти в рубку, прихватила с собой печенье и две кружки с кофе. Мой капитан перекусил по-быстрому, почти на ходу. Пусть хоть кофе выпьет спокойно, а то ему дежурить ещё несколько часов.

Люблю его радовать даже в мелочах. Он в такие моменты так на меня смотрит, будто сожрать готов. А мне только волю дай, я и рада его голод