— Кипятка убило, а так, считай, обошлось. Штангеля ранило в колено, вынесли его, а Кудеяра в руку навылет, на своих двоих ушел, да есть еще оцарапанные…

Мне жаль Кипятка. Сколько раз зарекался жалеть дураков, а все равно жаль. А Штангель — умница. Наверняка он поставил своих людей так, чтобы основные потери несли другие, а не его клан. Вот и потерял только одного. Пришел ли он к выводу, что остановить нас нельзя, не пришел ли — не знаю, но сделал все правильно. Теперь его клан один из сильнейших, потому что потери других наверняка были куда как серьезнее. Не стану уточнять это у Хвоста — и так ясно.

— Ну так как. возьмешь нас? — интересуется Хвост.

Стоит подумать. Хвост всегда был халявщиком. Он хитер, но не умен, в народе это называется хитрожопостью, а это опасное качество как для него, так и для тех, кто с ним рядом. С другой стороны, у нас нехватка патронов.

— А зачем вы мне? — держу я марку. Видали, мол, всяких. Хочешь быть с нами, избранными, — докажи свою полезность.

— Ну, ты даешь! — изумляется Хвост. — Вчетвером ведь легче!

— Не уверен.

— И потом, на кого идет охота? На двух сталкеров с вашими приметами. На двух, а не на четверых, понял?

Что ж, видно, Зона еще не совсем отшибла ему мозги — на таком то уровне они работают. Аргумент весомый.

Ладно, рискнем. Веди Хвост хитрую игру — я его уже раскусил бы. Сейчас мне ясно главное: стрелять мне в спину он не собирается. Пока. Конечно, я постараюсь не дать ему такой возможности.

— Согласен, но…

Краем глаза вижу недоуменную физиономию Вычета: зачем, мол, соглашаешься? Засохни, парень. А Хвост напряжен — ждет, что последует за моим «но».

— Ты и твоя «отмычка» — впереди, — диктую я условия. — Полное подчинение. Старший в группе — я. Кто заартачится, с тем миндальничать не стану. Беречь буду лояльных, а ненадежных и взбрыкивающих не по делу — в расход. Нравится?

— Не нравится, — отвечает Хвост, — но я согласен.

— И Гляпа твой согласен?

— Куда он денется! — пренебрежительно машет рукой Хвост. Вычет глядит на него зло — ну и сволочь, мол. А Хвост переходит к животрепещущему: — Как хабар делить будем?

— Пятьдесят на пятьдесят, — диктую я.

— Ты же не за хабаром к Монолиту идешь, — строит Хвост обиженную рожу.

— Кто тебе это сказал? Не нравится — проваливай.

— Ладно… — вздыхает Хвост. — Пусть будет поровну. Давай лапу. Рукопожатие, конечно, ничего не значит. Но — ритуал. — Так я пойду?

— Давай, веди свою Гляпу…

Когда стена бурьяна перестает колыхаться за Хвостом, я шепчу Вычету:

— О «шнеке» ни полслова, понял? Он кивает — не дурак, мол.

Ой ли?

Гляпой оказался парнишка лет двадцати, не очень умного вида, больно крепкий, но с прыщавой физиономией, оттопыренными ушами и свежим бинтом на запястье — его, значит, а не Хвоста цапнула ночью крыса. Примерно так я и думал. Кого Хвост возьмет в «отмычки»? Только старательного и глупого — вернее, наивного, но в Зоне, как и везде, наивность приравнивается к глупости. На первом же привале я поинтересовался у Гляпы, за какой процент с добычи он работает. Оказалось — за четверть. Обычно, если «отмычка» одна, сталкер отстегивает ей треть, а этому Хвост дает только двадцать пять процентов. Да еще наверняка обманывает его — ведь «отмычек» редко подпускают к продаже хабара. Эх, люди, человеки… Остался бы я в клане — непременно набил бы Хвосту разок-другой морду за такие дела. И меня не поняли бы: ведь судьба всех «отмычек» — рисковать собой ни за понюх табаку. На что они еще нужны? Все это знают, и каждый сталкер начинал с того, что был «отмычкой» у кого-то из стариков. Шестеркой. Бобиком. «Отмычка» пока еще не человек, не свой брат-сгалкер, а так, инструмент. Полезный, правда, инструмент, ценное имущество, но не более. Почему-то всегда так получается, что в армии, что в Зоне, что вообще везде, только с разной силой. Не могут люди жить иначе — непременно им надо либо топтать кого-то, либо выбираться из-под чьих-то сапог, чтобы, выбравшись, самим начинать топтать других. А в Зоне, на первый взгляд, эти порядки вполне демократичны: не желаешь быть шестеркой — ну и вали отсюда, никто тебя силой здесь не держит, чай, не срочная служба и не исправительный лагерь. А раз остался — принимай на себя все издержки.

Этот остался. «Какой у тебя выход в Зону?» — спросил я, улучив минуту. «Третий», — ответил Гляпа. «А первые два куда были, небось вокруг «Харчей?» — «Не, один раз к Агропрому ходил…» Ну понятно. Молокосос, как и предполагалось. Но мне-то теперь как относиться к нему? Беречь? Сразу двоих — Вычета и Гляну? Трудненько будет, тем более что Хвост, конечно, пустит Гляпу впереди — навечно. А кого мне сильнее беречь — одного молокососа или другого?

Глупости какие. Вычета я должен беречь, только Вычета! Ну кто такой мне этот лопоухий Гляпа? Еще один щенок, потащившийся в Зону ради быстрых денег, только и всего. Может, он попутно хочет набрать крутизну, чтобы девки в родимом селе почитали за честь отдаться такому на сеновале, а может, прячется от армии или милиции, все-таки деньги у него на первом месте. Я знаю, я видел таких. Девять из десяти энтузиастов такого сорта недолго живут в Зоне, но Десятый все же остается жив на первых порах и, постепенно перейдя в разряд тех, с кем считаются, топчется по здешним помойкам еще несколько лет…

Вычет совсем другой, и Зона ему нужна не ради денег. Не верю я, что он сумеет выпросить назад ненаглядную свою Катю, но вылечиться он должен. Он уже вовсю излечивается. Спасти его от него самого — вот зачем я здесь, и что мне какой-то Гляпа? Пусть Хвост крутит им как хочет, мне-то какое дело?

Понимаю, что настраиваю себя на правильный образ действий. А все-таки нехорошо как-то.

Идем медленно, и Гляпа, конечно, топает впереди, повесив на шею свою «Сайгу». За ним Хвост с детектором, потом я с детектором же, а замыкает шествие Вычет. Иногда мы спорим с Хвостом по поводу маршрута, и тогда Гляпа замирает на месте — не топчется, не донимает нас вопросами, не ловит варежкой галок, а именно замирает. Ну, хоть в этом не дурак. К северу от Милитари аномалий становится меньше, но такой лафы, как на болоте или перед Агропромом, нет и не предвидится. Чем ближе к ЧАЭС, тем сложнее — в среднем, конечно. Впрочем, нормальный сталкер с напарником прошел бы везде, если бы пакости Зоны ограничивались только аномалиями. Понятно, пси-излучатель я за аномалию не считаю.

И психованных «монолитовцев», естественно, тоже…

Мы идем к Радару не потому, что он нам по пути, — туда крюк, хотя и небольшой. Просто так уж повелось, что все, кто намеревался дойти до Монолита, шли через Радар. Плохое место, но напрямик еще хуже. Так говорят, и я верю. Просто потому, что не знаю ни одного сталкера, дошедшего до ЧАЭС напрямик и вернувшегося. Стало быть, они и не дошли, потому что я знавал тех, кто доходил до ЧАЭС через Радар и возвращался. Один из них даже сохранил рассудок в порядке…