вместе, и разговаривать будем вместе. А лучше я одна. Я его знаю. Пожалуйста, только не распускай руки, если тебе что-нибудь не понравится, — смотрит умоляюще в глаза.

— Не обещаю.

— Пожалуйста…

— Будем смотреть по ситуации. Если он начнёт перегибать — извини.

— Рома!

В моей крови всё ещё гуляет алкоголь, который задаёт браваду. В голове я уже трезв, как стёклышко.

Прижимаю к себе и целую под взглядами полутора десятка людей. Кто-то вышел из ресторана покурить, а кто-то просто подышать свежим воздухом.

Может я реально какой-то извращенец? Массовое созерцание наших чувств разжигает во мне ужасное желание.

Надо было не отпускать водилу.

— Рома… Люди… — краснеет от стыда Клинская.

— Не осуждает же никто. Даже наоборот…

Пара девчонок после нашего поцелуя прижались теснее к своим парням. Улыбаются.

— Идём, горе ты моё, — перехватывает меня за запястье и тащит за собой в ресторан.

— Роман Эминович, столик? — спрашивает на входе администратор зала, мило нам улыбаясь.

Клинская кидает на меня удивлённый взгляд.

Да, знают меня тут. Часто здесь зависали раньше. Лучшее заведение города. Батя Медведева держит.

— Нет. Нас должны ждать, — осматриваю зал. — Вон, — кивок в сторону Нормана.

— Хорошо. Пройдёмте, — ведёт за собой, прихватив два экземпляра меню.

Машка трясётся. Сжимаю подбадривающе руку. Слегка улыбнулась и снова загрузилась.

Норман крутит чашку кофе, тоже на нерве.

Администратор кладёт на стол меню и исчезает из вида. Знает мои привычки. Если надо — сам позову.

Отодвигаю Маше стул, помогая сесть. А сам переворачиваю свой спинкой вперёд и седлаю.

Норман внимательно и с пренебрежением наблюдает за нами.

— Вы опоздали, — упрёк.

— Это я виноват. Работа. Но я думаю, вы уже в курсе…

— Ром…

Вытягиваю вперёд руки — молчу. Сама, так сама. Открываю меню и изучаю его, поменялось не многое. Я наизусть знаю, что здесь готовят.

— Владимир, я хочу извиниться за свой поступок, — начинает Маша и снова мямлит.

Говорил же, что он её давит. На меня может с лёгкостью голос повысить. А тут…

— Не мешало бы, — язвит сволочь.

Бросаю на него злой взгляд. Только посмей про неё что-нибудь обидное сказать, я тебе сразу втащу.

— Извини… Всё неожиданно получилось…

— Неожиданно? А мне кажется, что ты специально решила меня дураком выставить. Весь университет смеётся, что ты с нашей свадьбы с этим сопляком сбежала, — показывает в мою сторону.

— Но-но, полегче, — сжимаю руки в кулаки.

— Я не хотела… — выдыхает Клинская и смотрит на меня в поисках поддержки.

Ты же сама хотела. Валяй!

Отворачиваюсь и ловлю на ходу официанта:

— Колу принеси.

Через минуту потягиваю из трубочки холодный шипящий напиток прямо из бутылки.

— Деньги, потраченные на свадьбу, я тебе верну. Постепенно… — продолжает разговор Маша. — У меня сразу всей суммы нет.

— У меня есть.

— Заткнись, Ром! — взрывается моя бестия и бросает испепеляющий взгляд. — Это мои проблемы.

— Маш, а ты фен купила? — смотрю на Нормана, не отрываясь.

— Что?

— Фен. Ты утром звонила, сказала, что у меня фена нет. Купила?

— Купила.

— А мультиварку? Или что там ещё ты хотела в дом? — продолжаю дырявить взглядом Нормана.

Перекосило его.

— Да. К чему эти вопросы?

— Господи! К тому, что он мне показывает этим свой статус! — срывается несостоявшийся. — Что ты его женщина и вы живёте вместе.

А ты, малый, не дурак! И дурак немалый!

— Поправочка — не женщина. Невеста, — нагло ухмыляюсь и тяну с шумом колу.

Норман смотрит на безымянный палец Маши. Там сверкает колечка с бриллиантом в полтора карата.

— Ты шустрая. А тебя не смущает тот факт, что она переобулась, когда узнала, чей ты сын? — смотрит с ухмылкой на меня.

Вот, сука… Низко…

— Неа, не смущает. Даже если это и так.

— Вы охренели?! Это с тобой я не знаю, зачем была, — тыкает в него пальцем. — Ты меня даже не любил! Молодое красивое приложение — вот кем я была. Удобная! Вот и всё. Я так больше не хочу. Хочу любви и страсти, чтобы крышу срывало. А с тобой что?

Ух! Класс! Прорвало.

— С ним, значит, всё это есть? — пилит её гневным взглядом.

Задела за живое, сказав, что он никакой.

— Да!

— Хорошо, что сказала. А то я тут мучился, страдал. Оказывается, огня тебе было мало. Трахать чаще надо было — вот и всё? Шлюха!

Срываюсь с места и хватаю за грудки.

— Извинился быстро! — встряхиваю.

Одежда Нормана трещит в моих руках.

— Да, пошёл ты! — цедит в лицо.

Слегка под дых, чтоб следов не было, но и дышать долго не мог.

Падла! Если бы не куча свидетелей, я бы тебя на больничную койку отправил. Тебе чахлику и этого достаточно. Постой, похрипи, — хлопаю по спине.

Подскакивает охрана.

— Выведите его.

Нормана утаскивают на улицу.

Машка смотрит на меня огромными глазами, открыв рот.

— Что? Я не прав? — нервно потираю руки.

— Прав… — заикаясь.

— Ну, вот и хорошо. Давай поужинаем, раз уж мы здесь. Я есть хочу. И деньги ему я сам отдам.

Хочет возразить, но останавливаю её.

— Маш, твои проблемы — мои проблемы. И не спорь.

Согласно машет головой.

— Примите наш заказ, — подзываю официанта.

После ресторана пошли прогуляться по городу.

Прижимаю одной рукой Клинскую к плечу, и неспешно идём по аллее.

— Чего притихла? — слегка встряхиваю.

— Хорошо…

— Маша, ты вроде взрослая, но прямо девочка совсем.

— Это плохо? — поднимает на меня глаза.

— Нет. Тебя хочется защищать. Но сегодня ты показала, что и с этим душнилой можешь быть резкой. Я горжусь тобой, — убираю прядь волос ей за ухо и целую в шею.

— Знаешь, а я просто в этот момент вспомнила про волка. И что не растерялась и не потеряла самообладание. И вот… Высказала ему наконец-то всё. Ну и ты рядом был. Если что…

— Умничка…

Осматриваюсь по сторонам. Никого. Тяну Клинскую в темноту, к большому дубу.

Прижимаю спиной к стволу. Одна рука у её головы, вторая скользит под юбку.

— Ром, что ты делаешь? — смеётся.

— Догадайся, — шепчу в шею, кусаю.

— Не здесь же, — пытается вырваться. — Вдруг кто идти будет.

— Оттуда ничего не видно, — сгораю от желания и поворачиваю её к себе спиной.

Упирается руками в дерево.

— Рома… — плавится от моих поцелуев в шею и вдоль позвоночника.

— Мы быстро…

Заголяю её попку и насаживаю на член. Взвизгивает от боли и неожиданности. Пытается царапать меня, материт, но не отпускаю, пока вскрики от боли не превращаются в стоны удовольствия.

Это другие ощущения… Словно с девственницей. Ещё и без резины. Пальцы во влажную дырочку. Выгибается вся и закатывает глаза от наслаждения.

А ты любишь эксперименты, крошка.

Вколачиваюсь в