«Вот и связь. Она тоже сбежала…»– догадался я.

Я моргнул.

–Да. Я не мог удрать в прямом смысле, хотя, видит бог, и пытался. Нет, пришлось притвориться, что мне стало лучше. Справился с программой. Перестал конфликтовать с санитарами. Выплевывал лекарства. Говорил то, что от меня хотели слышать. Это заняло шесть месяцев, но план сработал. Меня выпустили.

–Так ты одурачил врачей?

–Я знал, о чем они говорят,– сухо произнес я и покачал головой.– Это была дешевая больница. Ниже стандарта. Моя мать не могла позволить себе врача, который бы оказал мне реальную помощь.

–Поэтому они тебя отпустили.

Я печально улыбнулся.

–Вылечился.

–Но это не так?– осведомилась Фиона.

–Нет, у меня… сильная агорафобия и клаустрофобия.

Беспокойство Фионы смягчилось, ее аура согревала меня.

–Агорафобия… это страх перед толпой?– Я кивнул.– Тебя из-за этого не выпускали из больницы?

–Нахождение в толпе народа вызывает приступы паники, и если они сильные, то у меня возникают зрительные и слуховые галлюцинации.– Я отвел взгляд от доверчивого лица Фионы.– Врачи сказали, что не встречали ничего подобного.

Прозвучало неплохо. Во всяком случае, правдоподобно. Синтез реальности и дерьмовых диагнозов, которые мне ставили врачи. Только вот правда рвалась наружу, желала быть высказанной вместе с историей об оскорблениях со стороны отца и апатии матери. Однако узнав, кто я такой, Фиона возненавидит меня. А я не вынесу ненависть еще одного человека, до которого мне есть дело, за то, что не в силах контролировать.

–Очевидно, тебе пришлось нелегко,– произнесла Фиона.– Сейчас лучше?

«Нет, я на грани…»

Я пожал плечами.

–Более-менее. Стараюсь избегать толпы. Большой город убивает меня.

–А как сюда вписывается покер?– поинтересовалась Фиона.

–Когда я перестал драться с санитарами, у меня появилось много времени. Один и парней, Анжело, проводил ночную игру. Я мало сплю иАнжело знал это. Он дал мне возможность посмотреть, а кто-то другой решил, что будет забавно пустить меня за стол. А потом оказалось, у меня дар читать людей.

–Их фразы,– кивнула Фиона.

–Анжело пошутил, что мне следует зарабатывать на жизнь игрой. А когда покинул больницу, это оказалось единственным, что я умею. Ну я и решил попробовать.

–А что с твоей мамой?

–Она довольно быстро деградировала,– ответил я, нащупывая в песке небольшой камешек.– Как ментально, так и физически. Сейчас находится в доме престарелых вМиссури.

–Ты навещаешь ее?

–Да, заглядываю каждый раз, когда проезжаю поблизости. Но она меня не помнит. Сижу с ней и пытаюсь поговорить, а она просто плачет и бормочет по-русски.– Я швырнул камень в кучу водорослей в двадцати футах от себя.– Мы не близки.

–Мне жаль, Николай.– Окружавшая ее дымка вспыхнула ярко-розовым, и эта сладкая доброта просочилась в меня. Фиона потянулась ко мне, чтобы накрыть ладонью мою ладонь.– Я тоже не близка с родственниками,– призналась она.– Меня вырастили тетя с дядей, но для них это было обузой.

–Что случилось с твоими родителями?– спросил я.

Мои руки чесались от желания снова коснуться ее ладони, но Фиона уже отстранилась, принявшись пальцем рисовать линии на песке.

–Мама умерла, когда я была младенцем, а когда мне исполнилось тринадцать, заболел отец. Рак легких. Он быстро сгорел.

–Мне жаль,– произнес я.

Она моргнула, прогоняя тягостные воспоминания.

–Я скучаю по нему. Папа был добрым и хорошим человеком, а тетя с дядей вели себя холодно и отчужденно. После достижения совершеннолетия… я на некоторое время перебиралась на север,– уклончиво проговорила она, и я увидел его силуэт. Так чертовски близко, что мог бы протянуть руку и коснуться его темной тени. Фиона вздрогнула.– Я прожила там три года, а потом подальше от холода переехала вСаванну, где не бывает снега. И очень скоро переду вКоста-Рику, где почти всегда тепло.– Она вымученно улыбнулась, отчаянно желая сменить тему.– А ты… получается, ты путешествуешь по стране, играя в покер с семнадцати лет?

–Разъездной торговый агент звучит лучше,– хмыкнул я.

Фиона подтянула колени к груди и, обхватив себя руками, уставилась на океан.

–Нет, в этом есть смысл. Я понимаю, почему одинокая жизнь в дороге тебе нравится больше.

–Да. Раньше нравилась.

–А сейчас?

–Больше не помогает,– признался я.– Перегорел. Поэтому и вернулся.

Фиона повернулась ко мне и облокотилась щекой о колено.

–Поясни.

–Я размышлял о том, чтобы где-нибудь осесть. Я собирал выигрыши, и на банковском счету у меня куча денег. Наверное, для этого они и нужны. Чтобы остепениться.

–Ты не знаешь, для чего тебе деньги?– удивилась Фиона.

–Всегда чувствовал, что они для чего-то понадобятся, но пока не понял, для чего именно.– Я отмахнулся от песчаной мухи и от этой мысли одновременно.– В любом случае в последнее время это чувство усиливалось. Я уже несколько месяцев подумываю бросить игру. Или хотя бы сделать перерыв. Но не представлял, где именно осесть. Пока не встретил тебя.

Фиона еще сильнее сжала колени. Воздух вокруг нее сгустился от настороженности.

–Я знаю, что у тебя свои планы и не хочу вмешиваться, но…

«Но я не знаю, что, черт возьми, можно еще сделать».

Фиона перевела взгляд на океан.

–Не хочешь вмешиваться…– тихо проговорила она.– Думаю уже слишком поздно. Честно признаться, Ник, я очень много думала о тебе. Скучала.– В моей груди вспыхнула надежда, и сразу же погасла от ее вздоха.– Но что произойдет по истечении полугода, когда мне придется сесть на самолет вКоста-Рику? Я улечу. Пообещала себе. И до того, как я встретила тебя, план казался мне идеальным. У меня тяжелое прошлое. Коста-Рика – это место, где я собираюсь оставить его позади. Навсегда.

Фиона сгорбилась, сразу став еще меньше, и он наклонился над ней, протягивая руку. Коста-Рика – это ее спасение, а я все испортил.

–Мне жаль,– мягко произнес я.– Мне не следовало приезжать.

–Нет, я рада,– возразила Фиона.– После твоего отъезда и беседы сОпал у меня появились и другие мысли. Не о том, чтобы остаться, а том, как я хочу устроить свою жизнь до отъезда. Опал сказала, что иногда людей нужно впускать в свою жизнь. Нашла место для счастья. Я называю это «найти солнечный луч». Но как можно его найти, если закроешься, верно?

Я покачал головой, надежда слабо тлела, но изо всех сил пыталась разгореться снова.

Фиона вздохнула и крепко обняла свои колени.

–Не знаю, что будет дальше.