Ли. Я умирал от желания, как голодный зверь, пылал, как бешеный лесной пожар, и знал – она чувствует. Не может, мать его, не чувствовать! Ведь я ураган в полете. Запах пищи, журчание чистой воды. Нет в мире ничего горячей и крепче, чем знать – кто-то тебя ждет, спешит к тебе, хочет тебя. Даже священники такое понимают, теперь-то я в курсе. В ту ночь это было как еда, падающая с неба.

От одной мысли про Ли член у меня затвердел, будто у одинокого носорога. Я мог бы помастурбировать, да и делу конец, но тогда упал бы в собственных глазах. Я просто лежал и корчился от желания. И постепенно остывал. Через некоторое время полегчало. Завтра скажу Финтану, что я ухожу. Я готов.

Я проснулся ночью, в легком поту. И сразу почуял – что-то не так. По-другому, в смысле. Луна уже висела у меня за спиной, и звезды тоже, но то, что меня разбудило, было ближе к дому. До первого света оставалось не очень долго, хотя птицы еще спали. Лампа в хижине не светила, и звуков оттуда не доносилось.

Я обулся. Затем прислонил голову к дереву, как учил Гондон. Он говорил – хороший моряк услышит удары волн о рифы, если посильнее прижмется ухом к мачте. Я услышал ровный гул. Будто мир тихонько катится на холостом ходу. И вдруг – что-то еще. Короткий пропуск, скачок, перебой в гуле, который повторяется время от времени. Только перебой я и уловил. Сам звук был слишком обыкновенным, чтобы его ухватить.

Тут розовокорые эвкалипты задрожали у меня над головой, и с севера подул теплый ветер. Я снял ботинки, но лишь для того, чтобы надеть камуфляжные штаны. Нащупал в потемках бинокль, карабин, патроны, бутыль. Натянул рубашку и сдернул с ветки охотничью куртку.

Звук слышался только с порывами ветра, но слышался, не пропадал.

Я полностью оделся и собрал вещи.

Я развел огонь возле хижины и пошел внутрь за котелком. Двигался я медленно и тихо, но Финтан все равно зашевелился. Услышать меня он не мог, это точно. И унюхать – тоже, потому что я недавно вымылся. Однако даже во сне старый извращенец меня чуял.

Кто бы ты ни был, сказал он, предупреждаю – у меня дробовик.

Е-мое, не валяй дурака, ответил я. Твой дробовик рядом со мной.

Джекси? Что ты делаешь?

Вставай, объявил я. У нас проблема.

О чем ты, парень?

У тебя появились соседи, пень ты глухой.

Рассвет наступил, когда мы сидели у костра. Небо начало розоветь, потом сразу сереть, будто собиралась гроза. Ветер по-прежнему дул с севера, усиливался. Мы поджарили мяса и выпили целый котелок чая. К тому времени, как первое солнце коснулось озера, я уже собрал вещи. Финтан очень хотел идти со мной, я возражал. Он был слишком старым и медленным, что толку притворяться.

Сперва Финтан не верил насчет звука. С приходом дня деревья потрескивали, птицы галдели, как дамы на шопинге, и перекрывали любой шум. Однако я сказал Финтану, что услышал. Наверняка именно это. Генератор – генератор, в котором заканчивается горючее. Старик посмотрел на меня странно, пожевал ртом, точно я ему камень дал попробовать. Потом заявил – ну и ладно, даже если на севере есть люди, нас-то они не беспокоят. Я ответил – какая глубокая мысль от чувака, который принял меня за Судный день. Я добавил – лучше узнать, кто там, а не получить однажды неприятный сюрприз. Финтан не хотел соглашаться. Причем не с моими словами – он просто предпочитал делать вид, будто все хорошо, будто ничего не изменилось, потому что его устраивало нынешнее положение вещей. Однако в конце концов Финтан уступил. Генератор настолько близко, что его можно услышать, это нехорошо. Все равно старика явно больше тревожил мой уход, чем мысль о неизвестном придурке неподалеку. Такая беспечность меня напугала.

Давно ты это слышишь? – спросил Финтан возле цистерны, где я наполнял бутыль. Он бродил за мной следом, словно маленький ребенок.

Не знаю, ответил я. Сейчас мне кажется, что звук был постоянно, просто к нам его раньше не доносило, а теперь вот подуло с севера.

Как-то не вяжется. Ветер оттуда дует периодически. А я никаких генераторов не слышал.

Кто бы сомневался. Чтобы ты услышал, нужно баллистическую ракету взорвать.

Все-таки невозможно.

Точно. Наверное, это проделки фей!

Ну зачем ты так?

На севере есть соляная шахта. Правда, до нее, наверное, километров тридцать. Я тогда был ребенком…

О боже… прошептал Финтан, будто до него наконец дошло.

Что, ты ходил в ту сторону? Далеко?

Не знаю, юноша. Путь занял час или два. Я нашел развалины старой фермы. Ни овец, ни коров, ни людей. Лишь дикие козы да сломанная техника.

Когда это было?

Ась?

Когда? Когда ты туда ходил?

А. Сейчас вспомню. Три года назад. Может, четыре.

И людей на ферме не встречал?

Никого. Все заброшено.

Я закрутил крышку и понес бутыль к веранде, где уже лежало остальное снаряжение. Финтан брел за мной. Я надел рюкзак, и Финтан начал перевязывать котелок, поправлять на мне ремни и лямки, будто конюх, который помогает жокею одеваться перед скачкой. Пришлось одернуть старого извращенца. Мне сразу стало стыдно.

Ты вернешься, можно узнать?

Планирую вообще-то.

Ох и вид у тебя в камуфляже! Вот уж действительно – на всю Австралию ужас наведешь.

Я не знал, что отвечать. Финтан вроде бы прикалывался, но от выражения его лица у меня внутри все сжалось. В общем, я застегнул лямки и потопал.

Я шел на север вдоль озера, держался редкой мульги. Иногда укрывался под эвкалиптами, но их встречал редко, в основном – голую красную землю. И камни. Хорошо все-таки, что я захватил ботинки, а не кеды. Ветер дул северный, самую малость забирая на запад, и слышал я только ветер, птиц и свое дыхание. Экономил воду и радовался пасмурному дню, потому что было тепло и продвигался я быстро.

В середине дня береговая линия сделала крутой поворот, за ним я обнаружил развалины ветряной мельницы, сухую трубу и несколько скрюченных листов ржавого железа. На запад тянулась длинная коса, покрытая гравием, а на ней – две поросшие травой колеи. Они вывели меня к здоровенному межевому столбу, и тут я сделал привал. Попил, посидел пару минут, дал отдых ногам. Взял бинокль – осмотреться.

Назад, к югу, озеро напоминало незаконченный рисунок, будто ребенку не хватило терпения добавить детали и раскрасить картинку. Ни за что не скажешь, что где-то в той стороне есть Финтан и пастушья хижина. Не было видно ни дороги, ни крыши, ни мельницы, ни намека на людей вообще. К северу все выглядело так же. Если там и вели добычу соли, то