Концепции экзистенциального состояния «полной отдачи» Карла Роджерса или пикового переживания Абрахама Маслоу могут рассматриваться как элементарные факторы и технические предпосылки того, что я называю «состоянием благодати».

Состояние благодати – это способность пребывать сознанием в Бытии как таковом и реализовывать существование как сокровенное участие Бытия как такового. Благодаря состоянию благодати Бытие исполняется в индивидуальной функции, что сопровождается способностью интуитивного постижения бытия, трансцендентности, вечности, способностью к власти над феноменологией. Субъект находится здесь, но он не отсюда; он в мире, но он не от мира. Благодаря этому – от эротизма до лирической интуиции бытия в искусстве – он переживает опыт Бытия в априори любого существования.

Состояние благодати – это способность Бытия, действие ради Бытия, заслуживание Бытие. В сущности, речь идет о наличии или отсутствии способности производить или заслуживать конгруэнтность или метафизику Бытия. По сути, это означает жить в «оперативном центре». Единственный критерий или единственная техника морали на этой стадии – это синкретическая пропорция субъекта в собственном целостно-историческом. Единственное предписание – это интенциональность, увиденная онтическим сознанием. Это предписание следует выполнять, не вступая в соперничество с историческим порядком стереотипов, но в постоянном катарсисе и палингенезе.

Бытие, будучи вечным в своем принципе, всегда странствует по истории.

В прошлые времена состояние благодати всегда приписывалось непосредственному вмешательству бога-творца.

Не желая становиться в оппозицию к какойлибо религиозной идеологии или подтверждать пелагианские гипотезы, я просто хочу сказать, что, как показывает мой опыт общения со многими людьми, нам нет необходимости утруждать себя суждениями о метафизическом самом по себе, а достаточно только обновить наш разум в соответствии с организмическими процессами, свободными от порожденных стереотипами отклонений. Мой многолетний опыт в качестве священника, теолога, духовного наставника многих людей, бесспорно считавшихся «благочестивыми и облагодатствованными Богом», позволяет мне внести ряд уточнений, реальность которых принадлежит исключительно к сфере онто Ин-се. Его деятельность, если только ей не препятствует и не преграждает путь монокультура стереотипов, служит первоисточником благодати, посвящением бытия в Бытие.

Семантическое поле[89], онейрический анализ и историческая действительность постоянно свидетельствуют о присутствии состояния благодати так же, как и болезни или поражения. Каждое из этих состояний постигается в его этиологии и точной мере технической ответственности субъекта.

Тактику вхождения в состояние благодати или проявления творческой способности как способности производить новизну бытия для субъекта мы улавливаем из раза в раз по координатам априорного «Я», которое есть не что иное, как рефлексивный момент действия онто Ин-се[90]. В сущности, онто Ин-се – это участие Бога, который не имеет ничего общего с историческим богом религий. Не следуя за онто Ин-се, никто не может действовать хорошо, творить благо.

В силу этого принципа – который без исключений подтверждался в течение многих лет клинической практики на примере сотен людей из различных культур – высшей и исключительной функцией онтопсихологической психотерапии является аутентификация «Я» согласно проекту онто Ин-се в неповторимости индивида как проекта Бытия.

Тот факт, что мы не знаем о благодати, не умеем ее распознать, имеет следствием утрату опыта благодати.

Неосознанность организмической целостности – общеизвестная реальность, поэтому неслучайно все исследования реальности бессознательного (не осознаваемого субъектом динамического кванта самого субъекта) до сих пор демонстрируют, что человек на нашей планете – великий неизвестный для самого себя.

Кроме того, значительные отклонения, произошедшие с человеком за тысячелетия его истории из-за вмешательства монитора отклонения, предписывают индивиду управлять собой и своей жизнью, познавать себя исключительно в соответствии с критерием органически-социальных стереотипов, фиксируя его, таким образом, на трех поведенческих модулях сознательной рациональности: 1) социально-коллективная стереотипия; 2) семейно-средовая стереотипия (идеологическая референтная группа); 3) субъективно-эгоический стиль (специфические интро– и экстравертные модули личностной установки). Это поведенческое триединство исчерпывает собою универсум контроля субъекта, в то время как 70 % организмической реальности субъекта, хотя она и составляет перводвигатель, синергичный всей феноменологии жизненного мира, фактически остаются исключенными из этой сферы.

Онто Ин-се понимает по минимальному количеству слов обширные смыслы, в противоположность монитору отклонения, который, поняв какое-либо явление, вновь и вновь предлагает уже готовые воспоминания, впоследствии служащие основой стереотипов. Таким образом, монитор отклонения с регулярностью воспроизводит это воспоминание в ответ на любой новый опыт, в силу чего мы в конце концов начинаем прочитывать мир в рамках этих воспоминаний и утрачиваем способность к организмическому его прочтению.

Осознав это, остальному можно научиться на практике: очевидно, нужно меняться, производить «метанойю», то есть стирать воспоминания и усваивать организмическое видение вещей; отказаться от стереотипных кодов прочтения реальности и обрести организмическую непосредственность. Если осознать только это одно, человек будет здоровым и совершенным.

«Метанойя» (от греч. metanoew) означает «прочитывать согласно разуму, который находится там». Это не обращение в смысле перехода от одной идеи к другой, а, наоборот, избавление от всех идей, дабы не иметь ни одной, каждый раз изучая реальность в соответствии с той средой, с тем контекстом, в котором ты находишься. В каждом данном субъекту контексте есть только один оптимальный выбор, соответствующий его функциональности.

Онто Ин-се – аподиктическая форма жизнедеятельности. Следовательно, будучи по своей сути конститутивным началом экзистенциально индивидуализированной сущности и открытым посредником между бытием и существованием, оно, естественно, внутренне присуще всему, что есть жизненный мир (Гуссерль). Любая индивидуация феноменологии жизни (я, другой, растение, камень, рыба, озон и т. д.) неотделима от радикальности бытия, универсальная простота которого дает возможность любой реальности слиться с Единым. Нет измерений или царств, универсумов, среды или организма, закрытого от всего остального. Научные разграничения создают лишь некоторые рациональные удобства, но не отвечают природной реальности: природа не делает скачков.