…Неожиданно Грышган заметил, как очередной, ничем не выделяющийся из массы мороков серокожий мертвец сделал что-то руками. Решив не вдаваться в подробности, Верховный Вождь сорвал с пояса небольшой метательный топор и, с силой размахнувшись, швырнул его в голову выделившегося. Великий Дух сегодня радовался удаче своего потомка. Коротко просвистев, топор вонзился прямо в голову жертве. Тут же за какое-то мгновение поле боя преобразилось. Куда только подевались гниющие орки? Всего лишь жалкие людишки из последних сил поднимали трясущимися от слабости руками мечи. Сыны Х’анана воодушевились и принялись крушить врага с новой силой.

В это время на холме шаманов что-то блеснуло, с закатного склона повалил красный дым и, стелясь, словно змея по земле, пополз к зажавшему орков огню. Столкнувшись с недовольно зашипевшим пламенем, дым начал медленно, но верно его заволакивать. И там, где огненная стена скрывалась из виду, сразу спадал жар, и спустя несколько мгновений из-под красноватой дымки показывалась обугленная, спекшаяся земля. Пешие порядки степняков, стоящие на левом фланге, не стали долго раздумывать и набросились на мечников так, как это умеют делать только орки. Надо было отдать людям должное – они смогли встретить удар достойно, и многие славные воины пали от их мечей, но защитники рубежа, воины и маги, были обречены. Они падали под ятаганами и копьями орков, молча умирали, затаптываемые копытами туров, оседали, пробитые толстыми стрелами зеленокожих лучников.

Яростно раскидывая людей в разные стороны, в самый центр сломанного уже построения королевских мечников ворвались грозные туры разрушителей Верховного Вождя. Сметая все и вся, их копыта без остановки прошлись по телам трех стариков в зеленых хламидах, втоптав окровавленные останки чародеев в столь любимые ими при жизни заросли ковыля – маги природы, помогавшие сражаться воинам с самого начала битвы, так и не успели отступить.

Последним из солдат Лилии погиб сотник Олгерд – неистовый капитан продолжал драться в полном окружении, когда уже все его товарищи отправились к Карнусу. В конце концов врагам удалось свалить его, проткнув сразу тремя копьями, а громадный тролль навалился на него сверху всей своей массой. И даже в этой ситуации потомок берсеркеров сумел совершить последний подвиг во славу Хранна – меч сотника взвился в обреченном выпаде и проткнул горло практически неуязвимому монстру – тролль взревел и больше не поднялся. Как и капитан Олгерд.

– Штиль, передай всем, пусть уходят, – приказал Наир.

Маг в последний раз прошептал что-то в свой хрустальный шар, после чего аккуратно уложил колдовской артефакт в кожаную сумку и повесил ее на плечо. Капитан поднялся из-за стола, проверил, свободно ли выходит из ножен меч, и направился к выходу.

– Куда вы, Вильгельм? – чуть повысив голос, но все равно почти шепотом спросил волшебник.

– Воздам последние почести павшим.

Штиль понял, что капитан решил умереть в бою, – что ж, это право оставалось за ним. Магам же просто так жертвовать своими жизнями было не с руки. Не теряя времени даром, чародей достал из сумки вычурный амулет в виде переплетенных крыльев сбившихся в стаю птиц и принялся что-то над ним нашептывать.

Внизу громыхнуло. На стены винтовой лестницы упали багровые отсветы. В дверь ворвался Моран Искряк, придворный маг графа Реггерского и старый друг Штиля. Вид у него был еще тот: без потерянной где-то шляпы, измазанный сажей, полы мантии обуглены, в левой руке зажат посох, мерцающий, как раскаленный металл, а в правой – меч, увитый языками пламени. Рыжая борода волшебника воинственно топорщилась, а в глазах плясали Бансроты, по десятку на око.

– Надо уходить! Все, кто смогли, прорвались. Я внизу «стену» поставил, но если подойдет тролль, то он ее просто перешагнет, слегка обжегшись. Я не смогу издалека держать огонь на полную. Славная драка была. Пойдем, Штиль!

– Сейчас, – как всегда тихо произнес чародей.

Было похоже, что говорить громко он вообще не умел. Но колдовскому мастерству это ничуть не мешало. Лежащий в ладонях волшебника амулет отозвался чуть заметным дуновением ветра. Друг появился как нельзя вовремя, не дело Морану месить грязь вместе с остальными.

Блеснули две яркие вспышки, и оба мага скрылись в неизвестном направлении.

Стена огня перед башней рухнула, и озверевший от нестерпимого жара Арр’Заг первым рванулся в дверной проем. В одной руке орк сжимал тяжелый боевой молот, в другой – окованный железом щит. Доспех из шкуры тролля надежно защищал могучее тело, стальной шлем с наличником и грозно торчащими в стороны бычьими рогами превращал и без того немаленький рост вождя в поистине великанский. Арр’заг яростно взревел – навстречу ему по лестнице спускался человек в начищенной до блеска кольчуге. В одной руке белокожий ублюдок держал меч, в другой – склянку с чем-то шипящим, видимо, рассчитывал на магический эффект зелья. Воин людей совсем не выглядел опасным – ни в росте, ни в силе ему было не потягаться с великим охотником на троллей. Не успеешь ты выпить свое варево, жалкий трус! Арр’заг с ходу широко взмахнул молотом, выбивая из руки человека меч – жалкая железка с громким лязгом покатилась вниз по ступеням. Орк, не раздумывая, занес оружие для решающего удара…

Но человек, вместо того чтобы попробовать увернуться или сбежать, вдруг швырнул на каменные ступени склянку. Огненное зелье, приготовленное магами заставы перед сражением, так и не решились пустить в ход – слишком опасным оно было для того, кто вздумает его бросить в толпу врагов. Но сотнику сейчас было плевать на опасность – он шел в бой не за тем, чтобы выжить. Страшной силы взрыв сотряс основание башни – словно рванул пламенем шар, сотворенный магом-огневиком. И человек, и орк исчезли в полыхнувшей вспышке. Когда дым рассеялся, на лестничном пролете остались лишь ошметки доспехов да обгоревшие кости…

Когда с мечниками было покончено, Грышган вновь окинул поле боя тяжелым взглядом. Все шло замечательно. Тролли уже пробили ворота в четырнадцати бастионах, а Охотницы были на пути к двум оставшимся. Сейчас на этажах башен шла грубая рубка, руководить которой не было никакой возможности, и Верховный Вождь направил тура к шаманам уже второй раз за этот день. Добравшись до холма, он слез со своего белошерстного животного и бросился к вершине. Там уже никто не танцевал, клубы дыма развеялись, колдовской туман растворился, а костры погасли – почти все старики просто сидели на утоптанной траве, тяжело дыша. Над некоторыми из них склонились собратья по ремеслу, что-то вливая тем в рот. А трое лежали у самой вершины холма, в тени высокого каменного тотема, накрытые вышитыми покрывалами. Грышган похолодел от мысли, что среди этих троих есть Аррн’урр. Но тут его кто-то хлопнул по плечу. Обернувшись, вождь обнаружил за спиной неугомонного старика. Аррн’урр выглядел выжатым досуха, был сам на себя непохож. Обычно мудрый и колкий в речах шаман сильно осунулся, его морщины врезались в лицо настолько глубоко, что, казалось, в некоторых местах уже проглядывают кости.

– Славная была битва, Вождь. Славная. Она войдет в Летопись. Но слишком многие сегодня получили свою славу посмертно. – Шаман поднял взгляд вверх.