Таможенник глядел мимо него на огненногривую женщину. Видимо, локоны иногда опадали. Таможенник не хотел пропустить момент.

В следующую секунду Станис Трастамара прыгнул.

Он прыгнул, как был – со спущенными штанами и полуотстегнутым костылем на одной ноге. Он не знал, что сработало первым. Возможно, полное равнодушие парня к огненногривой женщине. Еще в прыжке он успел подумать, что, если он ошибся, вместо отставки его ждет трибунал.

Рука парня скользнула под ворот рубашки.

Трастамара вцепился и рванул. Он рванул не рубашку – он собрал в жменю рыхлую кожу парня и дернул ее на себя. Кожа белым лоскутом поползла вниз. Из-под нее полезло что-то серое, словно свалявшаяся паутина, и тут же – какие-то жилки, проводки…

Парня нельзя было убивать ни в коем случае. Остановка сердца могла быть инициирующим сигналом.

Станис рванул снова – на этот раз серую дымку. Парень закричал, выгибаясь от боли. Серая муть сползла с плеч, открывая настоящую кожу, – тоже рыхлую, белую, в сетке кровоподтеков и воспаленных точек в том месте, где жгуты Плаща заходили под кожу.

– Родай! Слева! – заорал Трастамара.

Раскрытая оранжевая коробка стояла перед Родай Син. Женщина среагировала мгновенно. Она схватила лежащий сверху ствол, повернулась и выстрелила в высокого смуглого человека, который, как заметил Трастамара, не спускал глаз с парня последние две минуты и по мере роста склоки отходил все дальше и дальше.

Парень вскрикнул, как будто застрелили его самого. Трастамара ударил его в печень. Пальцы парня с невиданной силой охватили его руки. Серые жгутики взметнулись вверх, один из них обвился вокруг правой руки Трастамары. Пальцы ее вдруг исчезли – Станис их больше не чувствовал. Через мгновение он перестал чувствовать запястье и локоть.

Полковник молча прижал парня к себе и прыгнул. Их соединенные фигуры перелетели через балюстраду и начали падать с тридцатиметровой высоты. Они падали прямо через голограмму, – через разорванные шпангоуты, ядерный взрыв, морды атакующих ттакк и рекламу пива, Плащ лез по рукаву Трастамары, полковник заметил серый отросток, метивший ему прямо в глаз.

Внизу, в зале, верещали и хрюкали.

Они не долетели вниз. В пяти метрах под балюстрадой вспыхнула сетка силового поля; электростатический удар в двести вольт прошил тело Трастамары. Парень закричал последний раз и потерял сознание. Паутина Плаща вспыхнула холодным голубоватым пламенем и посыпалась вниз – безвредными комочками умершей органики.

* * *

Станис Трастамара покинул терминал номер пять дробь семнадцать дробь восемьдесят семь через три с половиной часа.

У террориста были документы сезонного чернорабочего, импортированного посреднической компанией «Динат» для работы в теплицах. Его напарник значился оператором гидропонных систем.

Искусственная кожа парня скрывала Плащ, а еще – три десятка узких, обвившихся вокруг талии металлических ремешков, содержавших стронций-90 и висмут-213. Маленький, но мощный заряд, который бы разорвал парня, вместе с ремешками, на мелкие куски, был засунут, как полагается, в задницу.

У парня был билет на круизный лайнер «Звезда Спокойствия», отправлявшийся на Альтайю. Из четырехсот пятидесяти пассажиров лайнера семьдесят были дети. Радиоактивные изотопы в системе вентиляции лайнера гарантировали каждому пассажиру две тысячи бэр.

Когда парень понял, что на лайнер ему не попасть, он решил удовольствоваться терминалом. Две тысячи человек, хотя бы и по паре сотен бэр, лучше, чем ничего, к тому же воздуховоды наверняка бы разнесли радиационную грязь на несколько уровней.

Трастамара был совершенно прав, что не убил парня. Остановка сердца вызывала автоматическую инициацию взрывчатки.

Терминал эвакуировали. Служба Опеки наводнила Кольцо. Когда Трастамара вышел из коридора, видеокамеры слетелись к нему со всех сторон. Крошечные черные точки облепили полковника, как мухи – торт.

– Как вам удалось предотвратить теракт? Это правда, что сработали ваши агенты среди Детей Плаща?

Правая рука Трастамары распухла так, словно его укусил барр. Силовое поле, уничтожившее Плащ, выжгло заодно экзо-электронику, и Трастамара стоял на ногах еще хуже, чем раньше. Если бы он планировал свой подвиг, он бы как минимум постарался не оказаться в самый героический момент без штанов.

– Сколько людей было задействовано в операции?

Худощавый полковник с черными кончиками платиновых волос равнодушно улыбнулся.

– Без комментариев, – сказал он.

Через две минуты служебный челнок доставил полковника Станиса Трастамару, начальника Оперативного Штаба СО, к причалу Триумфального Шпиля.

* * *

Император, в сандалиях и переброшенной через плечо тоге, возлежал в тени грота. Голову его украшал вечнозеленый венок. За последние десять лет император Теофан сильно облысел, в чем не было никакой беды – современная трихология позволяла отрастить на голове хоть рога, хоть перья, – но император не хотел признавать, что он лыс, а человека, который осмелился бы ему это сказать, как-то не нашлось.

Первый министр Хабилунка почтительно стоял перед императором в парадном мундире, застегнутом на все пуговицы.

Силовой купол над пляжем был совершенно прозрачным, в небе плыли белые облака, и у столика, парящего в тени деревьев, расположились полтора десятка придворных, и в их числе – главы Службы Новостей и Службы Опеки. Чуть поодаль мирно беседовали белокрылый барр и удивительное создание, похожее на сотню вьющихся покрывал из лиловых и серых шелков, – даже Станис Трастамара с трудом понял, что это взрослая крийна. Несколько человек купались в море. Едва полковник ступил из «блюдечка» на раскаленный песок пляжа, император вскочил с подушек.

– А вот и наш герой! – вскричал император.

Круглое пожилое лицо его лучилось светлой улыбкой – знаменитой улыбкой императора Теофана. Трастамара, смущенный, остановился. Император обнял его и поцеловал.

– Господа! – сказал император. – Я горжусь своими службами! Я горжусь тем, что они всегда на переднем крае борьбы с терроризмом! Полковник Трастамара мог спрятаться за спины подчиненных; мог послать на опасную операцию майоров и лейтенантов; но он лично провел ее от начала и до конца. Это ответ всем злопыхателям, твердящим об упадке органов, об очковтирательстве и показухе! Империя сильна, как никогда!

Аплодисменты загремели как гром. Белый барр затрещал когтями о когти. Крийна из лиловой стала алой и розовой.

– И все же, сир, это неразумно – брать террориста прямо в терминале. А если бы полковник промахнулся?

Голос говорящего был ленив и надменен, и слегка поскальзывался на букве «р».

Трастамара в изумлении оглянулся. У кромки пляжа стоял невысокий толстяк с отвислым животом и крупными, почти женскими грудями. Морская вода бежала по его тонким волосатым ногам и смуглому лицу с карими выкаченными глазами, и вылезший за ним охранник почтительно кутал его в полотенце.