осмотр и в соответствии с протоколом обязаны были доложить, что убийство было совершено при помощи магии… Вот, а дальше…

— А дальше не нашли ничего умнее как вызвать кого-то из ИСБ… гениально просто.

— Извините Михаил Мамукович. Но мы не вызывали конкретно вас. Однако видимо руководство решило, что дело очень важное, раз сюда решили направить не кого-то там, а сотрудника специального отдела.

— Ага… Не вызывали. — Раздраженно проговорил он, убирая на место артефакт. — Только вот теперь я должен бегать тут по всем подворотням вычислять каких-то мелких преступников, вместо того, чтобы заниматься серьезными делами! Дожили… Скоро заставят ловить тех, кто бабушек на улице грабит… а потом и кошек с деревьев снимать.

После того, как артефакт был убран на место, на плече Григоряна что-то щелкнуло и пролетела небольшая искра. Потом его нижняя челюсть вместе с губой отъехала в сторону, а лицо полностью перекосило. Создалось ощущение, словно у него зажало несколько нервов.

— С вами всё в порядке? — Встревоженно проговорил мужчина, приблизившись к Григоряну.

— Да, блять. Всё супер! По моему лицу разве не видно? — Ответил следователь ударив несколько раз себя в область ключицы. С третьей попытки его отпустило и лицо снова выровнялось. — Твою же… Только с ногой более-менее разобрался. Теперь это!

— Э-э… — мужик в плаще стоял и не знал, как на всё это реагировать.

— Что ты там говорил?

— Я… так это… Я хотел сказать, что вы можете не принимать участия в расследовании. Тем более вы нам и так уже очень помогли, сузив круг подозреваемых. Скоро мы выйдем на след и сами со всем разберемся. Поэтому я не смею вас задерживать более. — Нервно улыбнувшись закончил мужчина в плаще.

— Ага… Конечно же, я не стану вмешиваться в ваше дело. Только вот раз уж я прибыл… вы будете отчитываться мне о каждом вашем действии. Что конкретно вы предприняли для расследования. Какие меры приняли. Когда и что было проведено, всю процедуру и ход операции. Конечно не во время расследования, чтоб не отвлекать вас. Но по окончанию каждого дня я буду ждать письменный отчет.

Мужчина в плаще сглотнул и слегка оттянул воротник в то время, как Григорян продолжал говорить:

— И ещё. У вас есть два дня чтобы разобраться с этим делом. Если не справитесь, тогда я снова приеду и сам примусь за расследование. Но после того, как я закончу с этим, вы… будете иметь бледный вид и странную походку. — Имперский следователь выждал несколько секунд глядя в глаза мужчине. — Я понятно выражаюсь?

— Да. — Пискнул мужик.

— Вот и славно. Приступайте за работу! — Рыкнул Григорян. — А то на след они ещё не выходили… Докладики свои составляют…

Григорян уходил, продолжая ругаться. Пусть его никто уже и не слышал, но своё возмущение необходимо было выплеснуть.

Достав очередную сигарету, он снова закурил.

— Бля, ну надо же а! Направляют заниматься всякой дурью! И ведь специально же это делают! Они че там… думают, таким образом отвлечь меня на…

В этот момент он остановился и замер.

— Отодвинуть, значит, хотят, да? — Глубоко затянувшись дымом, тихо проговорил имперский следователь на вдохе. — Ну ладно… — выдох. — Я не собирался действовать настолько жестко, но видимо у меня просто не остается другого выхода. Предатели… они могут быть везде. Даже среди родственников императора…

Достав уже заготовленное письмо, он ещё раз пробежался по нему глазами и слегка задумался.

Не смотря на неофициальное отстранение от дела Громова и загрузкой сторонними, совершенно непрофильными делами, довожу до вас следующее: Громова беру в разработку лично и действовать буду по своему усмотрению.

После этого на его правом боку под рубашкой образовался небольшой разъем, и откуда-то из под ребра выпал продолговатый, но очень узкий цилиндр с разрезом вдоль всего артефакта. Как только имперский следователь поднес к нему письмо, цилиндр буквально всосал этот лист с посланием.

«Куратор получит письмо в ближайшее время» — Подумал Григорян про себя. — «Пора уже всерьез браться за Громова…»

* * *

Вешкин выпрямил спину и осмотрел стол перед ним.

Большая глубокая тарелка с борщем, чеснок, несколько кусков черного хлеба, небольшая пластиковая коробочка со сметаной и еще одна с бело-серой массой, напоминающей масло.

— Так, — произнес он, взял кусок черного хлеба и зубчик чеснока. — натираем…

Он принялся тереть чесноком о горбушку хлеба. После того он взял ложку и зачерпнул серой массы.

— Шпик… равномерно наносим, — произнес он, словно действовал по инструкции. Намазав его на хлеб, он взял его в одну руку, а второй зачерпнул сметаны, которую отправил в борщ. — Ну, а теперь перемешиваем и…

Он откусил кусок хлеба, разжевал и зачерпнул борща.

Несколько секунд он жевал, после чего с блаженством произнес:

— Тарелка полная борща стояла одиноко, без сметаны… но вот добралась ложка трепеща, и зачерпнула той небесной манны…

— А? — поднял голову сидевший за спиной Кирилла брат и выдернул берушу из уха. — Чего говоришь?

— Фкуфно! — произнес Вешкин с набитым ртом.

— А, ну да… — кивнул Фирс и вставил обратно берушу.

Парень сидел с книгой в руках, на своей кровати и с хмурым выражением лица вчитывался в книгу. То тут, то там он останавливался, перечитывал абзац и еще сильнее хмурился.

Когда Кирилл умудрился приговорить половину тарелки, за его спиной, на маленькой тумбочке зазвонил телефон.

Обернувшись с набитым ртом, он взглянул на электронный гаджет, словно тот как минимум плюнул ему в тарелку, а затем недовольно зыркнул на брата, что не обращал на него внимания.

Тяжело вздохнув, он отодвинул стул, встал и взял телефон.

— Афо! — произнес он.

— Фирс! Только не вешай трубку! — раздался голос Орловой из трубки.

Вешкин отодвинул телефон, взглянул на нераспознанный номер, а затем, проглотив, поднес обратно.

— Слушай, я не знаю почему ты не хочешь говорить, но я должна тебе сказать, что благодарна тебе всей душой за то, что ты сделал. Я понимаю, что… возможно не так тебя поняла и поступила грубо, но…

— Трепещет сердце, проливая реки слез, — оборвал ее Вешкин. — И голос, словно килогерцы, так отзывается в тебе…

— Фирс?… Кто это?

— Отгадай с трех раз, — хохотнул Вешкин с довольной миной.

— Кирилл? Что ты… откуда у тебя