по частям в урочище нечто хрупкое, высокотехнологичное (магическое?) и ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ.

Жду дальнейших указаний.

АГЕНТ КАНАРЕЙКА»

Шифрованное сообщение, отправленное Шефу Охранного Отделения Алёне Оборотнич.

Ответа на сообщение не последовало.

— Алло, душа моя, — ответил я на звонок, поставив на громкую связь и швырнув мой смартфон на стол, — Как здоровье нашего мальчика? Ты еще не родила?

— Пока нет, — ответила Алёнка, голос у неё звенел от недовольства, — И мальчик здоров, Нагибин. Он растёт внутри меня, как на дрожжах. И он сильнее меня, так что тебе конец, когда он родится!

— А когда он родится?

— Тебя это волновать не должно, Нагибин. Узнаешь о его рождении, когда он придёт тебя карать за твои грехи!

— Алён, я не царь Эдип, чтобы меня убивал мой собственный сын, — парировал я, — Кроме того, я сильно сомневаюсь, что мне угрожает грудной младенец.

— Грудной младенец? О, нет, Нагибин, — Алёнка злодейски захохотала, — Мой сын родится сразу с мечом. И будет карать, даже не сомневайся. Он лишь наполовину человек, по отцу. А по матери — бог. Не забывай об этом.

— Алён, ты там совсем кукухой поехала, — честно озвучил я свои мысли, — У тебя там что ли гормональный шторм от беременности? Ну так успокойся, фруктов покушай…

— Я кушаю такие «фрукты», которые тебе и не снились, Нагибин! — голос у Алёнки и правда изменился, в нём теперь появились какие-то безумные нотки, — А ты что там поделываешь? Даёшь своим новым дружкам-либералам слушать нашу беседу? Это низко, Нагибин.

— А мне норм…

Полётов подал знак Кабаневичу. Вид у герцога был испуганным, почему-то Алёнка, даже её голос по телефону, приводили Кабаневича в состояние паники.

— Да, великий князь Нагибин сейчас со своими друзьями, — доложил герцог, нервно сглотнув, а потом добавил, как будто против воли, — … Моя госпожа.

Алёнка в ответ на это бешено расхохоталась:

— Это кто там хрюкает? Кабаневич, вы? Вам страшно?

— Не без этого, княжна, — признался герцог.

— О, да! — страстно произнесла Алёнка, — Я чую твой страх даже через телефон, герцог! И твой ужас оправдан. Ты-то знаешь, что я такое! Возможно ты сможешь втолковать правду этому придурку Нагибину. А то Нагибин еще не понял, с чем имеет дело. Если бы он понял — его глупая бравада бы растворилась, как утренний туман!

— Алён, ты меня знаешь, — заметил я, — Моя глупая бравада — это моё неотъемлемое качество. Так что её не растворит даже моя смерть. Я не привык очковать ни людей, ни лже-богинь вроде тебя.

— Нет, Нагибин, ты просто глуп, — отрезала Алёнка, — Но скоро ты узнаешь правду, и тогда ужас разорвёт твое сердце на куски! А теперь я желаю услышать твоего другого дружка — Полётова. Ты же сейчас с ним, Нагибин?

Полётов на это просто мотнул головой. С самого начала разговора с Алёнкой он сидел, наморщив лоб и уставившись на мой смартфон. Великий князь определенно что-то анализировал в речах Алёнки, что-то важное, хотя что именно — я не понимал.

— Полётова тут нет, — доложил я, — Но я передам князю привет от тебя, Алёнка.

— Передай, непременно передай, Нагибин, — яростно ответила Алёнка, — А еще передай, что мне известно о том, что происходит в Язвищинском урочище. И что того, что Полётов задумал провернуть восьмого сентября — не будет. Вместо этого Полётов умрёт. В этот же день.

— У меня иные планы, — холодно заметил Полётов.

Алёнка вновь расхохоталась, как безумная:

— Я так и знала, что ты там, князь! Я слышу, как трепещет твоя жалкая душонка! Страшно? Не говори потом, что тебя не предупреждали, Полётов.

— Да нет, мне не страшно, — ответил Полётов, все также сухо, — Я не привык бояться женщин. Тем более — мусаров из Охранного Отделения. Скажите мне, Алёна, Павел Стальной знает о ваших угрозах мне?

— А какое это имеет значение? — в ярости прокричала Алёна, — Павел Стальной уже труп! Ты отлично знаешь, что его уже можно не учитывать в планах.

— Вот когда Его Величество помрёт, а я в его скорой смерти не сомневаюсь — тогда и приходите с вашими угрозами, — строго произнёс Полётов, — А до тех пор — вы всего лишь Шеф Охранного Отделения, и не вам на меня гавкать. Я предложил вам мои условия, Алёна — вы отказались. Так что пеняйте теперь на себя…

Предложил условия? Вот это уже интересно. Мне было очевидно, что тут заваривалась какая-то серьезная каша. Алёнка, либералы и Павел Стальной вели какие-то сложные и трудные переговоры. Я пока что с трудом понимал, что вообще происходит, но надеялся не упустить своего в любом случае.

— И вот еще что, — добавил Полётов, — Вы не совсем понимаете, с чем вы связались, Алёна.

— Всё я понимаю! — разозлилась Алёнка, — Я тебя растопчу, Полётов!

— Речь не обо мне, — спокойно ответил Великий князь, — О вашей МОЩИ. Вы откусили больше, чем сможете проглотить, глупая девочка. Вам конец, проще говоря. И этот конец будет лютым.

— Время покажет, Полётов, — елейным голоском произнесла Алёнка.

— Алён, ты зачем вообще мне звонишь? — я решил, что пора бы мне уже взять инициативу в разговоре в свои руки, — Если ты хотела поругаться с Его Высочеством — то ему и звони.

— Я тебе звоню, Нагибин, — жестко проговорила Алёна, — А вопрос к тебе у меня конкретный — где мои деньги?

— Деньги? Что ты несёшь, милая?

— Несёшь ты, Нагибин, а не я, — не согласилась Алёнка, — И несёшь ты мне бабло. Должен нести. Половину от всех твоих доходов, забыл? Такая у нас была договорённость!

— Это договорённость касалась доходов с пилюль, верно, — согласился я, — И три тысячи рублей — половину поднятых мною денег с пилюль, я тебе выслал. А других доходов с пилюль у меня нет. Кроме того, боюсь, что я больше не нуждаюсь в защите от Охранного Отделения, так что эти наши договорённости уже не актуальны.

— Я решаю, что актуально, а что нет, Нагибин! — прокричала в ярости Алёнка, — Так что ты заплатишь. И не половину с пилюль, а половину от ВСЕХ твоих денег. У