их сынуля вряд ли сам на машину заработал, да и одет с иголочки. Так «где деньги, Зин?» На фоне этого, присутствие в их семье участкового только ещё больше настораживало.

Однако, пока у меня никаких зацепок нет, так что я попрощался, и мы с Андреем поехали в правление, доработали остаток дня и, наконец, он повёз меня домой, где у крыльца, к моему удивлению, меня уже ждали две колхозницы в рабочей одежде.

Не успел я выйти из козлика, как женщины, словно две галдящие сороки накинулись на меня и принялись разом что-то мне втолковывать.

— Стоп, стоп! Давайте по очереди, — прервал я их, — начинай ты, — кивнул я той, что постарше.

— Да вот! Вы надысь нам выходные обещали. Скоро срок подходит, а я работала как надо. Старалася. Пришла к бригадиру, чтоб девятого он меня отпустил, а тут эта, — она злобно зыркнула в сторону второй женщины, — ну и тоже хочет выходной в тот же день! А у меня муж фронтовик, хочу вареников ему состряпать, а эт дело не быстрое.

— Как будто у меня не фронтовик! — сразу затрындела вторая, — и вообще я ведь первая к бригадиру подошла, так чего ты лезешь, дура!

— Ну а я вам зачем? — зевнул я, — с бригадиром и разбирайтесь.

— Так Степаныч нас послушал, послушал, да и пошёл домой, мол сами разбирайтесь. А обеих пустить никак не может, сказал.

— И вы решили ко мне прийти, как к царю Соломону, чтобы я вас рассудил? — спросил я.

— К царю чего? — переспросила старшая, да и младшая глаза вылупила.

— Не важно. Я вот что вам скажу. Ни одна выходного не получит.

— Это почему? — сразу запаниковали обе и наперебой принялись рассказывать, как сильно они старались и как несправедливо лишать их заслуженной награды.

— Вот только, помимо хорошей работы было и второе условие, — пояснил я, — не посрамить облик советского человека.

— Так я не пью! — перебила меня старшая.

— Нет, товарищи, — покачал я головой, — не только в этом дело. Вы должны быть примером для остальных, а вместо этого спорите тут передо мной, ругаетесь, обзываете друг друга. Разве ж это достойное поведение?

— Товарищ предсе… — изрядно перепуганные женщины снова хором попытались меня перебить, но я не позволил.

— Тихо, товарищи. Дослушайте. На первый раз, я могу закрыть на это глаза. Но только если вы сейчас спокойно договоритесь между собой.

Женщины насупились и замолчали, переваривая мои слова. После чего, младшая осторожно так начала:

— Поля, я тебе уступлю, если ты и нам вареников на ужин настряпаешь, муку и яйца с картошкой я дам.

Старшая задумалась.

— Ох и хитрая ты, Любка. Ладно. Так и быть, пошли к Степанычу.

Женщины попрощались и, продолжая что-то обсуждать, пошли вдоль улицы, а Андрей, до этого молча слушающий спор, протянул, провожая их взглядом:

— А лихо вы их, товарищ председатель. Они так друг на друга смотрели, что того и гляди за волосы друг друга таскать начали бы, думал разнимать нам придётся. А вы их мигом успокоили.

— Да я и сам не ожидал, что они так быстро определятся, — признался я ему, — ладно, езжай домой. Спать ужас как хочется.

Я зевнул и, попрощавшись вошёл в дом, чтобы буквально бухнуться на кровать и сразу же уснуть.

А на следующий день вечером я поехал в поле проверить как идёт работа. Техника к тому времени уже возвращалась назад, а несколько грузовиков ожидали колхозников, которых обычно отвозили назад в деревню. Всяко лучше, чем пешком.

— Здравствуйте, товарищ председатель! — снимая кепку поприветствовал меня один из работников, тем самым привлекая внимание целой толпы.

— Как работа? Как успехи? Жалобы есть какие? — с улыбкой обратился к ним я.

— По сравнению с прошлым годом дела идут куда лучше, не на что жаловаться! — отозвалась женщина в белой косынке.

— Что есть, то есть. Благо тракторов хватает, не пришлось даже кобылу запрягать! — ответил ей мужчина.

В целом люди выглядели довольными, хотя здесь скорее всего психологический момент сработал — рабочий день наконец-то подошёл к концу, чего не радоваться! А может и правда, в кои-то веки они почувствовали изменения к лучшему.

Дабы не выделяться из рабочего коллектива, я тоже занял почётное место в кузове, и мы отправились назад в деревню.

— Посмотрите какой закат красный, значит завтра будет жаркий день, — сказала пожилая женщина, указывая пальцем в сторону.

— Вот так обрадовали! — рассмеялся дед, — Надо бы кепку не забыть тогда.

Я подвёл для себя несколько итогов: едой люди довольны, нужды ни в чём не имеют, а тот факт, что посевная идёт даже с небольшим опережением лишь греет людям душу. Разговоры о выходных не замолкали на протяжении всего пути.

— Дурак! Ой, Дурак! — послышались едва уловимые крики неподалёку.

Я машинально повернул голову в сторону реки, откуда и доносился голос.

На берегу водоёма, схватившись за голову, бегал мужик, а второй бултыхался в воде.

Я сразу же постучал кулаком о кабину автомобиля, требуя остановиться, после чего выпрыгнул из кузова и побежал к ним. Часть колхозников последовала за мной.

— Чего стоишь! Мог бы уже спасти его! — подбегая к растерянному мужику выкрикнул я.

— Товарищ председатель, беда! Я плавать не умею… воды с детства боюсь!

Да что ж такое, ничего не могут!

Не теряя времени, я скинул с себя рубашку и ботинки, чтобы не мешали, и прыгнул в реку, прямо на помощь к утопающему. Приблизиться к нему спереди я не рискнул, уж точно схватится и потопит меня следом за собой. Не раз слыхал о таком. Вместо этого я подплыл к нему сзади и ухватился за мужика, удерживая его плотно подмышкой. Пришлось приложить усилия, ведь он то и дело барахтался, мешая спасению. Сам не помню как, но мне удалось вытащить его на берег, где телом уже занялись другие, пока я пытался отдышаться в сторонке.

— Ах, это же Ильич! — воскликнула женщина, — Как он, миленький?

— Живой, вы что, не видите?

Стоило мне услышать знакомое имя, как я тут же всмотрелся в лицо спасённого мою мужика. Вот те на! И точно, мой бывший горе-водила! Что он в воде забыл?

Спустя несколько минут Ильич пришёл в себя,